– Ах, так вы еще и пришелец? – нервно смеясь, перебила Катюша. – Из космоса, да?
Незнакомец хотел ответить, но тут над головой что-то со звоном лопнуло, секцию бросило вбок, и все трое (считая Зулуса) повалились в обломки.
– Отдайте кота, – повторил мужчина, с омерзением скидывая с себя полированную доску.
– А я?
– Что «я»?
– Но ведь я же человек! – шепотом, как в лавиноопасном ущелье, вскричала она, еле удерживая бьющегося за пазухой Зулуса.
– Ну и что?
Цинизм вопроса потряс Катюшу до такой степени, что на несколько секунд она просто онемела. Потом в голове спасением возник заголовок ее же собственной передовой статьи.
– Но ведь… – запинаясь, произнесла Катюша. – Главная ценность – люди…
Незнакомца передернуло.
– Ничего себе ценность! – буркнул он, поднимаясь. – Вас уже за пять миллиардов, и что с вами делать – никто не знает… И потом – перестаньте врать! Что за ценность такая, если ее ежедневно травят дымом из мартена и селят в доме, готовом развалиться! Ценность…
– А разум? – ахнула Катюша.
– Что «разум»?
– Но ведь мы же разумны!
– Знаете, – устало сказал мужчина, – на вашей планете насчитывается четыре разумных вида, причем два из них рассматривают людей как стихийное бедствие и о разуме вашем даже и не подозревают…
Кажется, он и впрямь был пришельцем из космоса… Внизу всхрапывали моторы, клацал металл и страшный надсаженный голос орал команды.
– Как вы можете так говорить? – еле вымолвила Катюша, чувствуя, что глаза ее наполняются слезами. – Вы же сами – человек! Мужчина!
– Э, нет! – решительно сказал незнакомец. – Вот это вы бросьте. Никакой я вам не мужчина. Я вообще не гуманоид, понятно? То, что вы видите, – это оболочка. Рабочий комбинезон. Технику нам, сами понимаете, из соображений секретности применять не разрешают, так что приходится вот так, вручную…
Он сморщился и снова принялся массировать кисть руки. В этот момент здание как бы вздохнуло, на стену, ставшую потолком, просыпался град бетонной крошки, в прямоугольном люке, как тесто в квашне, вспучился клуб белесой строительной пыли. Высунувшийся из-за пазухи Зулус в ужасе жевал ноздрями воздух, насыщенный запахами катастрофы.
Катюша поднялась на колени и тут же, обессилев, села на пятки.
– Послушайте… – умоляюще проговорила она. – Пожалуйста… Ну что вам стоит!.. Спасите нас обоих, а?..
Такое впечатление, что спасатель растерялся. На землистом лице его обозначилось выражение сильнейшей тоски.
– Да я бы не против… – понизив голос, признался он и быстро оглянулся на окно и дверь. – Тем более вы мне нравитесь… Ведете себя неординарно, не визжите… Но поймите и меня тоже! – в свою очередь взмолился он. – Вас вообще запрещено спасать! Как экологически вредный вид… Я из-за вас работы могу лишиться!
Несколько секунд Катюша сидела, тупо глядя вниз, на осколок керамики.
– Не отдам, – вяло произнесла она и застегнула пуговку.
– Ну не будьте же эгоисткой! – занервничал спасатель. – До оползня осталось тридцать минут.
– Вот и хорошо… – всхлипнув, проговорила она. – Втроем и грохнемся…
– Зря вы, – сказал незнакомец. – Имейте в виду: мне ведь не впервой. Больно, конечно, но не смертельно… Оболочка регенерируется, в крайнем случае выдадут новую… Кота жалко.
– Пришелец… – горько скривив рот, выговорила Катюша. – Сволочь ты, а не пришелец!
– Ну знаете! – взбеленясь, сказал спасатель. – Разговаривать еще тут с вами!..
Он растянул по-лягушачьи рот и очень похоже мяукнул. В тот же миг Зулус за пазухой обезумел – рванулся так, что пуговка расстегнулась сама собой. Катюша попыталась его удержать, но кот с воплем пустил в ход когти. Вскрикнув, она отняла руки, и Зулус во мгновение ока нырнул за пазуху незнакомцу.
Не веря, Катюша смотрела, как на ее располосованных запястьях медленно выступает кровь.
– Послушайте… – искательно сказал незнакомец. – Вы все-таки не отчаивайтесь. Попробуйте выбраться через дверь. Там из стены торчит балка, и если вы до нее допрыгнете…
Катюша схватила полированную доску и вскочила, пошатнув свой разгромленный и полуопрокинутый мирок.
– А ну пошел отсюда, гад! – плача, закричала она.
Но то ли секция сыграла от ее взмаха, то ли у спасателя была воистину нечеловеческая реакция, но только Катюша промахнулась и, потеряв равновесие, снова села в обломки.
– Ну, как знаете… – С этими словами незнакомец исчез в отверстом люке окна. Катюша выронила доску и уткнулась лицом в груду мусора. Плечи ее вздрагивали.
– Предатель… Предатель… – всхлипывала Катюша. – Предатель подлый… Из пипетки молоком кормила…
Теперь ей хотелось одного: чтобы секция оборвалась, и как можно быстрее. Чтобы оборвался в тартарары весь этот проклятый мир, где людей травят дымом из мартена и селят в домах, готовых развалиться, где даже для инопланетного спасателя жизнь породистого кота дороже человеческой!
Однако тридцать минут – это очень и очень много. Всхлипы Катюши Гориной становились все тише и тише, наконец она подняла зареванное лицо и вытерла слезы. Может, в самом доле попробовать выбраться через дверь?..
Но тут секция энергично вздрогнула несколько раз подряд, и на край рамы цепко упала знакомая исцарапанная пятерня. Все произошло, как в прошлый раз, только землистое лицо, рывком поднявшееся над торчащим ребром подоконника, было уже не сердитым, а просто свирепым. С таким лицом лезут убивать.
– Давайте цепляйтесь за плечи! – едва отдышавшись, приказал он.
– Что? Совесть проснулась? – мстительно спросила Катюша.
Спасатель помолчал и вдруг усмехнулся.
– Скажите спасибо вашему коту, – проворчал он. – Узнал, что я за вами не вернусь, и пригрозил начать голодовку…
– Как пригрозил?
– По-кошачьи! – огрызнулся спасатель. – Ну, не тяните время, цепляйтесь! До оползня всего пятнадцать минут…
1990