- Следующие - твои, - пообещал я Колбасу, когда тот попытался возражать.
И началась подготовка к налёту на остров Делос – крупнейший рабский рынок не только Османской империи, но и всей Мидетеррании.
Выспавшись, пошел проведать санпропускник. Проверить своим глазом - всё ли в порядке? Да и любопытно, кого мы вчера наловили?
Девчата выглядели как сестры милосердия в первую мировую. В длинных хлопковых рубахах с присобранными на запястьях рукавами, подпоясанных короткими белыми передниками. На ногах пластиковые шлёпки на босу ногу. На головах закрытые косынки со спадающими на плечи концами. Красного крестика на лбу только не хватало для полноты образа.
В воротах столкнулся с отцом Онуфрием.
- Как там, отче? – кивнул я на завтракающих девиц за длинным столом под брезентовым навесом. – И куда их старую одежду дели?
- Сожгли, как и волосы. Могло быть и хуже, - откликнулся священник. – Почти все христианки разного толка, но это, надеюсь, поправимо. Апостольский труд мне не в тягость. Тем более что большинство говорит на языцах близких к церковно-славянскому. Разобрать можно.
- И рыжая англичанка? – удивился я.
- Нет. Рыжая как раз непонятное бормочет. Как и самая чернявая, но та хоть крестится правильно. Остальные научатся со временем.
- Откуда они родом будут?
- Насколько я понял, большинство девиц будет из Великого княжества Литовского, русского и жмудского, - стал перечислять Онуфрий. – Одна с Русского воеводства Польской короны. Одна с Рязани. Англичанка твоя и две еще мне не понять откудова. Разобрал только слова Биляр и Итиль.
- Город и река, река эта Волгой нынче называется, - пояснил я и удивился. - А говорил мусульманок нет.
- Так эта будет, как я понял, не магометанка, а язычница. Но ничего… Бог даст – окрестим и её. И остальных перекрестим. Я пока их оглашенными [Оглашенный – тот, которого огласили в храме как готового принять крещение] объявил. Матушка их Символу веры и главным молитвам научит, пока в карантине сидят.
- Как матушка справилась с санитарной обработкой?
Поп пожал плечами.
- Где лаской, где таской, а где и крепкой затрещиной. Не хотели с волосами расставаться. Навзрыд ревели. Но в бане отмылись с удовольствием.
««Ну, ещё бы, - подумал я, - с такими великолепно пахнущими шампунями и мягкими поролоновыми губками да без удовольствия. Это вам не щёлок с лубяным мочалом»».
- Волосы отрастут, - заметил я. – Зато вшей не будет.
- Истину глаголешь, сын мой. Но бабы – дуры, счастья своего не понимают. Сегодня пусть они в себя приходят, а вот с завтрева я их Закону божьему учить стану. Всё равно по уговору две седмицы их на огород гонять не будете.
Я кивнул, соглашаясь.
- Пошли обратно, поможешь мне с переводом, - предложил я.- А то я в церковно-славянском, да и в старорусском не силён. ««Слово о полку Игореве»» в оригинале свободно читаю, но разговорной практики ноль.
Глава 6
Девицы как раз заканчивали завтрак. Что там долго есть? Молочную рисовую кашу? Чай и тот большинство пить не стало – не привыкшие. Водичкой чистой обошлись.
Анкету кадровую я заранее составил и растиражировал в своём осевом времени, для чего купил в московскую квартиру портативный ксерокс.
Убрали со стола. Разложил свою канцелярию. Загнали всю стайку девок в палатку, и оттуда матушка нам выводила их к столу по одной.
- Анна. 15 лет. Православная греческой веры. Дочь замкового слуги Андрия Бурака. [Замковые слуги -вид низшего служилого сословия в Польше, могли иметь крепостных, но сами шляхтой не являлись] Из-под града Санока. На Троицу захватили меня поганые татары, когда мы с девчатами пошли в поля венки плести и хороводы водить. Всем хороводом и похватали. Гнали нас в Крым, там порознь продали и оттуда уже кораблём увезли меня на тот остров, откуда вы нас забрали. Не трогали. Сказали, что продадут в гарем, а туда порченых девиц не берут. Мы тут все такие.
Речь у девушки архаическая, но практически все мне понятно, кроме некоторых слов. Говорит она на том языке, который лингвисты с Белоруссии, Украины и России не так давно совместно договорились называть вместо старорусского – руським, от слова Русь. Даже не говорила она, а почти пела, ставя в каждом слове по два ударения.