- Можем, но не панорамой, а закрыть окно и открыть другое несколько в другом месте, - ответил я.
- Вот и давай разведку проводить по-взрослому. – Попросил мичман, но императивным тоном. - А то на первую прикидку там уже до полуроты солдатни образовалось. Много для нас. Плюс офицеры в главном доме в количестве неизвестном. А надо знать точно.
- Ну, надо, значит надо.
План операции разработали подробный, но всё сразу пошло наперекосяк.
Так как расчет зенитного пулемёта с водокачки сканировал небо, то начать решили с часового у сарая. ««Окно»» за спиной часового открыли в штатном режиме со стороны стены и сразу в четыре руки затащили его в колхозный ангар. Такой подлянки от надежной стенки из брёвен сорока сантиметрового диаметра он никак не ожидал. ««Окно»» за ним я моментом закрыл, и, кажется, там никто ничего не заметил.
В ангаре Ян от всей души засадил немцу пролетарским кулаком по челюсти. Потом, не мешкая, бывшего часового при рабском сарае лишили сапог, ремней и мундира. В одном трикотажном исподнем заковали его в американские тюремные кандалы, которые вполне свободно мы купили в скобяной лавке в Техасе. Интересные такие – на руки, на ноги, и между ними еще цепочка. Между запястий рук не более полметра и ходить можно только мелко семеня ножками, одновременно придерживая соединительную цепь. Ручные кандалы еще приковали обычными наручниками к железному ««скелету»» ангара. Для полной надёжности.
Фриц, когда очнулся от апперкота, попробовал заорать, но ему моментально воткнули в рот шаровой кляп, купленный в магазине ««Интим»» в Москве моего осевого времени и застегнули на затылке. И от извращенцев бывает польза. Пнув пару раз ногами по рёбрам, оставили его на месте – никуда оттуда он теперь не денется.
Зачем нам пленный, я до сих пор не представлял. Разве что завести в ««Неандертале»» рабовладение. А что? Пришел к нам за русскими рабами и сам стал рабом у русских – чем не высшая справедливость? Но бросать труп на самом видном месте в самом начале операции посчитали неверным решением.
Потом открыли ««окно»» в сам этот капитальный сарай. Внутри относительно чистенько, явно тут раньше не скотину держали. На полу охапки соломы, на которых сидели и лежали девушки. Кроме женщин в красноармейской форме там были еще несколько девчат в цивильной одежде.
Одну из них своим неожиданным появлением мы согнали с параши, и та с визгом поспешила затеряться среди товарок.
Вперед вышел Колбас. Глаза прижмурил в щелочки. Желваки гуляют по скулам. Сказал внушительно.
- Кто желает быть фашистской подстилкой, могут оставаться тут. Остальным встать и на выход.
Женщины в красноармейской форме встали и дисциплинированно пошли в ««окно»». На лицах полное обалдение, но ожидаемого ора и визга мы не услышали. Несколько гражданских потянулись за ними. Но три девчонки так остались сидеть у стены.
- Надо ли так понимать, что остались только идейные немецкие овчарки? [презрительная кличка женщин которые крутили любовь с германскими военнослужащими в оккупации] – спокойно спросил их Ян.
В ответ молчание. Девчонки вжали головы в плечи и опустили глаза.
- Ну, молчание – знак согласия, - выдал Колбас и поднял пистолет.
Три хлопка.
Три трупа.
Никто не успел даже мяу сказать.
Когда Яна скрутили и доставили на свою сторону, Никанорыч отнял у него пистолет и дал кулаком в глаз.
- Ты что, хорёк, творишь? – крикнул мичман белорусу в лицо.
Я поторопился закрыть ««окно»» пока немцы на той стороне ничего не услышали.
- Собакам – собачья смерть! – воскликнул Колбас на повышенных тонах и с полным убеждением в своей правде.
- Жмуров, - позвал я инженера. - Выдай белорусам сейчас две бутылки водки. Пусть споят Колбаса до бесчувствия. А утром его к попу на исповедь.
Ваня с Михаилом потащили наружу Колбаса, который все что-то порывался нам высказать. Жмуров пошел вслед за ними.
- Мичман Победа.
- Слушаю, товарищ капитан, - откликнулся Никанорыч, принимая строевую стойку.
- Веди освобождённых женщин в баню. Потом всех покормить. Ну, да матушка Иулина сама всё знает. Исполнять.
Даже не подавая голоса, мичман жестами сбил группу женщин в подобие отары и повел за собой из ангара.
- Все вопросы потом, - раздался его голос уже с улицы.
Фельдшер из моряков, натянув на себя без разрешения сбрую немца, взял его винтовку - нашу советскую СВТ-41, - похромал вслед за Никанорычем, замыкая женский отряд.