Улыбается мне Тарабрин как добрый дедушка.
- Можно подумать, Митрий, что ты играть со временем разучился, - покачал головой Иван Степанович. - А вот баб показывай. Интересно же, кого ты тут на племя разводить будешь кроме коняшек.
Что же и самому надо посмотреть внимательно, кого добыли, пока не стемнело.
По дороге к санпропускнику Тарабрин заявил.
- Я тут чего появился. Мне инженер твой нужен и белорусы. Ненадолго, дней на несколько. Хочу у себя финский бетонный погреб поставить. Старый погреб мой совсем обветшал.
- А деньги для финнов есть? – хороший погреб и меня интересует на будущее. Пока снабжение мясом и молочкой у нас, что говорится, с колёс.
- Мал-мала евро есть, - ответил проводник. – Только вот в чём проблема. Их мастеров мне сюда возить не хочется. Не нужны они тут на пять лет. А работы эти, как я понял, твоим ребятам по плечу будут и по квалификации. Оттуда только сам готовый бетонный короб привезти остается и оборудование.
- Погреб – это хорошо, - ответил я. – Мне самому погреба не помешают. Урожай хранить. Да и мясо… Долго хранить пока негде. Собрался я уже изотермический фургон из своей Москвы пригонять.
- Ну, фургончик можешь просто в аренду взять, чтобы льда наморозить, - посоветовал Тарабрин. – А вот готовые бетонные бункера под погреба я бы и тебе посоветовал заиметь. Их даже не обязательно в землю закапывать. Сверху керамзитом присыпают. А поверху дёрном обкладывают. Вентиляция правильная. Температуру нужную хорошо держат и электричества не требуют.
- Уговорил. Соблазнительно, - согласился я. – А как же археологи?
- Да и шут с ними, - махнул рукой Тарабрин. – Я тут по картам твоего времени посмотрел, моё поместье к ХХ веку затопит морем. Вот и давай своих белорусов мне в аренду.
- Завтра, – ответил я. – Сегодня они, наверное, все пьяные в дым.
И рассказал об инциденте с Колбасом.
- Твоих никого не покоцал? – спросил Тарабрин с тревогой. – Только чужих?
- Бог отвёл, - перекрестился я.
- Если на твоих станет бросаться, то мой тебе совет: избавляйся от таких чудиков сразу. Не жалей. Ножик в руки и к мамонтам. Подальше отсюда. На Дальний восток или в Австралию. Ты не смотри что наш народ спокойный, податливый и работящий. Если его разозлить – он дюже свирепый бывает. Лучше такие случаи купировать в самом начале. Ага… Пришли вроде.
На воротах ««концлагеря»» стоял на часах один из сосипаторовских егерей с винтовкой на плече.
- Позови нам матушку Иулину, - приказал я ему.
Когда попадья подошла, то расспросили её про новый контингент.
- Бабы как бабы, - ответила Иулина. – Но взрослые. У таких наших уже по паре ребятишек, самое малое, за подол цепляются. А эти мало того, что не рожалые, так еще и военные.
- Здоровье у них как? – интересуюсь.
- Кроме вшей, ничего такого пока не замечено. Говорят, их дважды доктора осматривали, прежде чем они попали туда, откуда вы их забирали. Кстати, и среди них есть врач. Баба-врач. Чудны дела твои, Господи. Может лжу рекла?
- Вряд ли, - ответил я. – В те времена и женщины высшее образование получали. И женщина-врач была уже не редкость.
- Тогда, хвала Господу, - перекрестилась попадья. – Нам как раз доктор не помешает. Всё же, Мертваго, хоть и хороший человек, но коновал, а не людской доктор.
Как и в прошлый раз расположились за обеденным столом под навесом. Доктор оказалась женщиной, внешне ничего особенного из себя не представляющей. Разве что природная голубоглазая блондинка больше похожая на финку или шведку, нежели русскую. Этакая Сольвейг с крышки сыра ««Виола»». Прожаренная и выстиранная форма на ней сидела ладно. Даже воротничок подшит свежий. На зелёных с малиновым кантом петлицах красная шпала и позолоченная медицинская эмблема – змея над чашей. Как шутили во времена моей армейской молодости: хитры как змеи, да и выпить не дураки.
Она быстро оттараторила нам, что является штатным врачом медсанбата какой-то там стрелковой дивизии. Попала в плен недавно под Орлом. Взяли её в этот санаторий с пересыльного этапа в Минске. Потом мы объявились. Вот и всё. Воюет с мая 1942 года.
- Гражданская специальность у вас, какая? - спросил я, открывая свой кадровый кондуит по контингенту.
- Педиатр, – отвечает. - Но на фронте пришлось переквалифицироваться в хирурга. Хотя бойцы они все как дети. Вся разница, что умишка поменьше, а членишко побольше.
Я и не подозревал, что этот армейский баян настолько древний.