- Какой ВУЗ заканчивали?
- Пироговку. В Москве. Распределили в Морозовскую детскую клинику, но потом мобилизовали в армию.
- Значит ли это, что детей вы лечить можете?
- Могу. На это и учили. А как хирург я чистый практик. Только фронтовой опыт. И то без длительного послеоперационного выхаживания. Медсанбат всё же не тыловой госпиталь. Прооперировали и дальше отправили по этапу санитарным поездом.
- До института работали?
- Закончила медицинское училище как операционная сестра, немного трудилась по специальности в Первой Градской больнице – стаж нарабатывала. Потом поступила в институт.
- Последний вопрос: как вас зовут?
- Военврач третьего ранга Василина Васильевна Васюк – вот такие у меня родители, со своеобразным чувством юмора, - усмехнулась женщина.- Год рождения 1916-тый. Украинка по паспорту, но украинского языка не знаю. Всю жизнь прожила в Москве. Из семьи медиков. И отец, и мать. Мать еще первую мировую застала сестрой милосердия. Потом в роддоме на Шаболовке всю жизнь трудилась. Отец – доцент в Сеченовке. Практикующий психиатр. Тоже врач с опытом Империалистической войны. Родители на ней и встретились.
- Как вы посмотрите на то, что мы вас назначим старшей над всей женской командой? В помощь матушке Иулине.
- Ну, если надо, так надо. Я и так тут самая старшая по воинскому званию. А вопрос задать разрешите?
- Спрашивайте.
- Где мы? Что у своих, уже поняли. Но где?
- В Крыму.
- Он же еще под фашистом? – удивилась врачиха.
- Вот, Митрий, все вы задаёте неправильные вопросы, - усмехнулся Тарабрин. – Не где, Василина Васильевна, а когда. Крым. Но примерно сорок тысяч лет до Рождества Христова.
- Ой, - врачиха зажала ладошкой рот. – А как же там?
- Там вы в лучшем случае уже числитесь как пропавшая без вести, в худшем, как погибшая в плену. – Пояснил я. - Вам уже успели наколоть на руку номер?
- Нет.
- Значит вы пропавшая без вести, так как по немецкой бюрократии вас еще не провели по персональному учёту военнопленных.
- Ужас, какой, - опустила врач руки на стол. – Я надеялась, что нас партизаны освободили. Что я у своих.
- Вы и у своих. - Ответил я. – У русских. Но не у партизан. Всё что вы видите вокруг, называется страна Беловодье. И здесь нам очень нужны врачи. Добро пожаловать.
- Обратного пути нет? – спросила женщина.
- В концлагерь? – ответил я по-одесситки вопросом на вопрос.
- В концлагерь не нужно, - замотала она головой.
- Вы согласны работать по специальности?
- Да. Согласна. Я и в лагере была согласная лечить пленных. Только там не было никаких лекарств. А здесь как с лекарствами?
- Напишете список – будут. Правда, у нас пока вместо зелёнки американский кумихром. Достался вместе с хирургической палаткой.
- Знаю такой. Красного цвета. К нам в медсанбат поступал по ленд-лизу. Раненые его боялись, думали что кровь на них.
- Ну, если согласны то вот вам толстая тетрадь, карандаши и полевая сумка, - положил я названные вещи на стол. – Составите список девушек. С указанием образования и специальности.
- Я и так могу сказать. – Перебила меня врачиха.- Одна медсестра. Четыре штабные телефонистки. Кастелянша медсанбата, ну, сестра-хозяйка. Остальные все работницы банно-прачечной роты при медсанбате. Только не моего медсанбата, другого. И пяток девочек, пойманных немцами в Минске для угона в Германию на работы. Эти совсем соплячки по возрасту. Только что школу закончили. А долго нас тут за колючкой держать будут?
- Две-три недели. – Ответил я. – Сами, как врач, должны понимать, что такое карантин. Потом на свободу. Но работа у нас по наряду. Пока коммуной живём. Выйдут девочки замуж, тогда и дома поставим для семейных. Нарожают вам детишек для практики.
- А основная деятельность вашей коммуны, какая? – интересуется Василина. – Сельскохозяйственная?
Она махнула рукой в сторону наших огороженных полей, хорошо просматриваемых из ««санитарного концлагеря»».
- Конезавод и добыча соли. – Просветил её Тарабрин. – Остальная наша община живёт через пролив на Тамани. В основном хлеборобствует. Живём как при царе Горохе, зато свободно. Работаем на себя. Ни бар, ни комиссаров над нами нет.
- Много вас тут?
- Много. Тысяч двадцать душ. Но здесь, в Крыму, мало пока.
- А врачи ещё есть?
- Есть. – Отвечает Иван Степанович. – Только все там, на Тамани.
- У нас, пока вы, Василина Васильевна, не появились, всех лечил наш ветеринар. Правда, он с опытом трёх войн. Так что с тем, что пока случалось, справлялся. Ещё есть фельдшер с Черноморского флота. Медсестру вот с вами освободили. Так что санчасть в конезаводе вырисовывается полноценная.