- Вот-вот, - поддакнул ему явившийся джином из воздуха Тарабрин, – А арматуру продают только оптом по две тонны, не меньше. Так что ради одного погреба не было смысла столько ее завозить. А вот тебе, Митрий, такого погреба будет маловато на всех-то.
- Уговорили, - махнул я рукой. – Степаныч, на пару слов.
Отошли в сторону от стройки.
- Как там Колбас? – спросил я волнующий меня вопрос, кося глазом на белоруса, который увлечённо махал совковой лопатой, отгребая от бетонной коробки погреба лишний грунт после её установки по месту.
- Да ничего, - ответил проводник. – Напился, проспался, в работе отошел. Работа она в таких делах целебная штука. Но пусть поп с ним ещё беседу проведёт. Я со своей стороны его успокоил в том смысле, что опоздать к спасению его деревни мы не сможем по определению. Спасём его родичей в любом случае, но только при условии наличия у нас свободного времени. А также, что всех погибших в этой войне спасти не сможем. Чисто физически. Тут у нас другая напасть. Не забыл что на земле еще Ледниковый период? Так вот - ледник начал таять. Дон полноводней стал. На пару метров поднялся. Азов потихонечку поднимается. Хотя и не так заметно, но течение по Керченской протоке возросло. Я мужиков на ушкуе послал посмотреть своими глазами, что там делается, к чему нам готовиться.
- А где сейчас кромка ледника? – интересуюсь. Раньше меня этот вопрос не беспокоил.
- Была чуть выше того места где потом Воронеж поставят, – ответил проводник. – А где сейчас – бог ведает.
- Так близко? – удивился я. – А не чувствуется совсем, что ледовый панцирь планеты совсем рядом.
- Какой там: рядом. - Отмахнулся от меня Тарабрин. – Больше тысячи вёрст от нас будет. Но вода этим летом в Азове похолодает. Это точно. Не успеет прогреться в Дону. Кубани это не коснётся – она с других горок течёт. Надеюсь, и твоих речушек сие не затронет. Горы у тебя в Крыму низкие.
Не было печали – черти накачали, - чертыхнулся я мысленно. Нам только всепланетного катаклизма тут не хватает для полного счастья.
- Я вот что тебя давно хотел спросить, - вынул я портсигар и постучал об него гильзой папиросы. – В каком времени жить лучше? Всё же ты больше моего видел?
Проводник откликнулся сразу.
- По мне так Прага в начале двадцатого века, - улыбнулся Тарабрин. – Я тебе об этом уже говорил.
- Я не про тебя. Я про всю общину в целом. Думал об этом?
Пока Иван Степанович размышлял, я прикурил, выпуская в чистый воздух ароматный дым турецкого табака.
- Думал. Читал. Даже ходил в некоторые места по первым годам нашей жизни тут, когда нам здесь трудно было. Что тебе сказать? С деньгами везде неплохо. – Усмехнулся проводник.
- И не путайте туризм с эмиграцией, - поддакнул я. – Проходили и такое.
- Точно, - подтвердил Тарабрин.
- И всё же, – настаивал я. – А то вдруг нас библейским потопом накроет. Как там по тексту… Только один Арарат торчать над морем будет. Не так уж и далеко от нас эта горка. Куда тогда бечь?
Тарабрин задумался.
Я не торопил.
- Аргентина, - наконец разродился проводник. – Аргентина конца девятнадцатого века. Самое либеральное законодательство для эмигрантов. Землю власти раздают немерено под пахоту, но в пампасах. Для европейцев там холодновато, а для нашего народа в самый раз. Аргентинский крестьянин больше скотовод, нежели хлебороб. Мясо ест чаще, чем белый хлеб. Немаловажно и то, что во всей латинской Америке это будет самая ««белая»» страна. И, какая-никакая, цивилизация уже есть. И религию свою никому там не навязывают.
- Они разве не католики?
- Большинство католики, но не упёртые как поляки, и с папой римским у них свои зарубы.
- А Соединённые штаты? – удивился я. – Там же по статистике четверть тыщи церквей не считая сект.
- Там каждого будут через коленку ломать, чтобы становился стопроцентным американцем, несмотря на вероисповедание, - сплюнул Тарабрин. – А в Аргентине всегда позволяли пахнуть по-своему. Во внутреннюю жизнь общин не лезли, если с налогами всё в порядке. Да и зерно на рубеже тех веков хороший экспортный товар. Особенно, если самим в Европу его возить. А чего ты об этом задумался?
Не стал я скрывать своих страшилок. Все же у меня вот-вот ребенок родится – о нём подумать не грех. О его будущем.
- Да твои сведения о том, что ледник тает, подтолкнули к таким мыслям. Ты же не жил во времена всеобщей истерии о глобальном потеплении. – Выдвинул я свои резоны. – А я такой информации нахлебался.
- Ну, у нас тут фора по рельефу большая, - убежденно заявил проводник. – Черного моря, как такового, пока еще нет. От Керченского пролива верст на полста южнее там такой водопад грохочет – любо-дорого посмотреть. Дон с Днепром, да и с Дунаем вместе, море не зальют полностью, даже если ледник совсем растает. Тут проран на Босфоре нужен, чтобы каждый час вода кубическими километрами вливалась. И то не сразу всё затопит. Так что тыщ двадцать лет у нас в запасе есть. Я так думаю.