Я, конечно, не специалист, но определить художника могу, не заглядывая в справочник.
Рембрандт. Моне.
Микеланджело.
Образцы, впечатанные в память каждого. Бесценные творения.
Последние из подлинных и великих чудес света.
— Господи, Сол, — пробормотал я, качая головой, — как же вам это удалось?..
— Подойди…
Сол взял меня за руку. На деревянном мольберте в центре комнаты стояло то, что я знал только по описаниям. В простой золоченой раме. Женщина-посудомойка в сером платье. У раковины. Спиной к зрителю. В мягком луче солнца. Внизу подпись.
Анри Гоме.
Справа и слева от меня висели шедевры. Еще один Рембрандт. Шагал. Я посмотрел на Сола и пожал плечами:
— А это зачем?
Сол шагнул к картине и осторожно поднял холст. К моему изумлению, под первым, верхним полотном оказалось второе, нижнее. Нечто знакомое. Мужчина за столом в саду. Из-под белой шапочки — растрепанные рыжеватые волосы. Тонкое лицо с выражением умудренного жизнью человека. Слегка опущенные печальные глаза.
Глаза мои окончательно полезли на лоб.
— Нед, — произнес торжественно Сол, отступая на шаг, — хочу познакомить тебя с доктором Гаше.
Глава 115
Я растерянно заморгал, всматриваясь в грустные синие глаза. Портрет немного отличался от того, что был на вырванной из альбома странице, которую оставил мне Дейв. Но в том, что это Ван Гог, сомнений быть не могло. Только вот что он делал под картиной Гоме?
— Это другой доктор Гаше, — с гордостью объявил Сол. — Пропавший. В последний месяц жизни Ван Гог сделал два портрета Гаше. Этот художник отдал своему домовладельцу в Овере, где картина и пролежала сто лет на чердаке. Потом привлекла внимание Стрэттона.
— Вот оно что, — прошептал я, едва сдерживая нарастающую злость. Мои друзья и брат умерли за портрет, который все это время находился у Солли Рота.
Словно прочитав мои мысли, он покачал головой:
— Нет. Картину украла Лиз. Не знаю как, но она узнала о подставной краже и пришла ко мне. Я знаком с ее семьей много лет. Лиз намеревалась шантажировать мужа. Подозреваю, она даже не догадывалась о том, что такого ценного в этом Гоме. Знала только, что Деннис ценит его превыше всего остального, и хотела уколоть побольнее.
— Лиз?
— Да. С помощью Лоусона.
У меня уже голова шла кругом. Я представил начальника детективного отдела полиции Палм-Бич Верна Лоусона, которого Элли всегда считала человеком Стрэттона.
— Тогда получается, что Лоусон… Работает на вас?
Сол пожал плечами:
— Детектив Верн Лоусон работает на благо жителей Палм-Бич. И, скажем так, держит меня в курсе событий.
Я посмотрел на Солли и как будто увидел другого человека. Так бывает, когда меняешь угол зрения.
— Посмотри вокруг себя, Нед. Оглянись. Вот Вермеер. «Прядильщицы». Считается утраченной с начала восемнадцатого века. На самом деле находилась в частной коллекции. Или вот «Смерть Исаака». Рембрандт. Упоминается только в его письмах. Мало кому известно, что она вообще существует. Триста лет провела неопознанной в одной антверпенской часовне. Именно в этом и заключается истинная красота собранных здесь сокровищ. Никто не знает, что они здесь.
Мне ничего не оставалось, как только смотреть и восхищаться.
— Или возьмем, к примеру, того Микеланджело… — кивнул Сол. — Ох и трудно же его было отыскать.
На стене между Рембрандтом и Вермеером оставалось свободное место.
— Давай, Нед, помоги. — Сол поднял Гаше. Я взял у него портрет и повесил между двумя другими шедеврами. Мы оба отступили. — Ты вряд ли поймешь, но для меня это — завершение жизненного пути. Я могу предложить тебе прежнюю работу, но полагаю, что, как у человека обеспеченного, у тебя теперь другие планы. Хочешь совет?
— Почему бы и нет? — Я пожал плечами.
— Отправляйся-ка на Каймановы острова. Например, в отель «Камилль-Бэй ризорт». Там тебя ждет чек на первый миллион долларов. До тех пор, пока наша маленькая тайна остается тайной, чеки будут поступать каждый месяц. По тридцать пять тысяч на протяжении пяти лет. Полагаю, мне столько не протянуть. Разумеется, если ты передумаешь и в доме у меня появится полиция, поступления прекратятся.
Некоторое время мы молчали и только смотрели на считавшегося исчезнувшим Гаше. Знакомые характерные мазки. Печальные всезнающие глаза. И мне вдруг показалось, что я вижу в них что-то… что живший сотню лет назад доктор улыбается мне.
— Итак, Недди, что думаешь? — спросил Сол, придирчиво рассматривая Гаше.
— Даже не знаю… — Я слегка наклонил голову. — По-моему, висит чуть кривовато.