— Тогда Скар начнет подозревать Терцию в телепатии и будет бояться как огня, — отрезала Шейла. — Нет, ребятки, действовать будем не так. Терри, ты не могла бы остановиться на какой-нибудь одной форме? Что ты их все время меняешь?
— Прости, это от нервов. Тревожно мне. Зачем Кали сюда прилетела? Откуда Доминатор узнал о моей дочке? У нас очень не любят детей от смешанных браков. Пока никто не знал, кто второй родитель — это одно. А теперь знают… Боюсь я, что Кали здесь по мою душу.
— Доминатор о твоей девочке не сам узнал, ему сказали. Значит, Кали о ней давно знает. Не сбивай с мысли. Лучший в обитаемом космосе эксперт по несложившимся семьям — это моя мама! Ее вызываем.
— А… Почему? — удивился Фарлик.
— Из-за меня, — буркнула Шейла. — Будешь много знать — скоро состаришься. — И застыла, посылая вызов через тайную сеть Вредин. — Ну вот, через пять минут мама будет здесь.
— Нет, вы видали? — обратилась к гостям леди Анна, когда Шейла удалилась. — Куда катится мир? Однако, вернемся к делам. Леди Айя, я допустила ошибку. Прошу меня простить. С этого момента мы признаем ваши права как дипломата и посла. На этом официальная часть закончена. Фиона, подготовьте соответствующие документы. Кора, Айя, обговорите план организации посольства. Что, где, связь, транспортная схема. Мрак, на тебе забота о гостях. И чтоб через… два дня — подробный отчет на моем столе.
Мрак хмыкнул и неспешно направился к выходу. У стенки замер и оглянулся, поджидая Кали. Катрин мягко, крылом подтолкнула к нему Первую.
— Иди, поговори с ним. Он от тебя без ума. Не знаю уж, чем ты его покорила.
— Не верю. Он на меня рычал зверем.
— На меня иногда тоже рычит. Не обращай внимания, все мужики такие. — Катрин мечтательно уставилась на потолок, о чем-то вспоминая. Потом тряхнула головой. — Честное слово, будь ты драконой, я б ревновать начала.
Мрак чуть присел и согнул лапу, помогая Кали взобраться на шею.
— На чем мы кончили? Ты сказала, что корабль чужих невозможно изготовить, можно только сдублировать, — произнес он так, будто разговор был прерван минуту назад. — Этот вариант нас вполне устраивает. Но при одном непременном условии — при полном перехвате всех функций управления.
— Ничего гарантировать не могу, — отозвалась Кали. — Дерзайте.
— Насчет перегрузки в пять «g». Как раз на такой перегрузке Лобасти (ты ее видела) однажды три месяца вела катер. Это был подвиг, но она справилась. Насчет индивидуальных гравикомпенсаторов можно подумать. Мы, драконы, относимся к искусственным гравитационным полям с большой осторожностью. Это из-за детей. Внешние поля нарушают нормальное развитие системы управления внутренними биогравами. Дети вырастают не умеющими летать.
— А на взрослых это не действует?
— Практически нет. Максимум полчаса разминки — и все рефлексы восстанавливаются… Что-то не так? — Мрак заметил, что Первая напряженно оглядывается.
— Я предполагала, меня здесь встретит наш дракон.
— Доминатор?
— Да, Домик.
— Думаю, он страхует свою команду на Эльбрусе.
Доминатор был занят прямо противоположным делом. Он никогда не катался на лыжах. А тут — десятки драконов с огромным энтузиазмом ободрали лыжами склон почти до камня.
Да, Доминатор никогда не вставал на лыжи. В старом теле это было невозможно. Но новое тело легкое. Да, нет опыта. Но есть великолепная реакция, есть записи спуска других драконов и мощные антигравы. В общем, семь личностей проголосовали за спуск. Мол, опыт может быть полезен. Против была только одна — та, которая управляла моторикой. Но семь против одного — демократия. Дракон решился. Попросил у Артема лыжи, выслушал краткий инструктаж… И через пять минут с секундами в общую копилку добавились еще две сломанные лыжи.
— Теория, как оказалось, не учитывает всех аспектов практики, — туманно объяснил Домик севшим рядом с ним драконам.
— А мне показалось, у тебя просто лапы разъехались, — уточнила Шаллах.
Доминатор не стал объяснять, что вел сам с собой жаркий спор, нужно ли переключаться на «спинной мозг» в момент возникновения критической ситуации — когда лыжи попали в две расходящиеся лыжни. Пока противники переключения пытались вычислить последствия для окружающих и момент отключения «спинного мозга», ситуация из критической перешла в катастрофическую. Нет, количество мозгов должно быть нечетным. А еще лучше — простым числом. Например, семь…
Драконы тем временем занялись странным делом. Они раздобыли бухту тонкого троса, выбрали небольшой холмик, воткнули в снег три самых длинных обломка лыж, связали сверху. Получился каркас высокого, узкого вигвама. К нему начали привязывать другие обломки лыж так, чтоб те торчали во все стороны. К драконам присоединились люди. Несли со всех сторон сломанные лыжи — и тоже привязывали к каркасу, образованному лыжами драконов. Акула пера Олав Ольсен сиял как медный таз, снимал все вокруг и путался у всех под ногами.
Очень скоро сооружение начало походить на елку.
— Что это? — удивился Доминатор.
— Лыжное дерево, — объяснила Шаллах.
— Памятник?
— Отличная идея! Памятник безумству храбрых! — Шаллах побежала делиться названием со строителями монумента.
— Где разум, где логика? — подумал Доминатор вслух, по примеру Вредин, одновременно пытаясь пересчитать своих. Не хватало Терции. Впрочем, она могла быть любым из людей. Или детей драконов. Или кибером-снегоходом.
Скар наблюдал с некоторого отдаления за возней людей и драконов. Сооружение слегка напоминало антенну измерителя мощности дециметрового излучения. Назначение было неясно, но строили его дружно и слаженно. Вопрос — для чего?
Поглощенный размышлениями, дракон не заметил, как к нему подошли две женщины. Одну, лыжницу в белом шлеме, он недавно видел с драконами. Чувства подсказывали, что она — псионик. Вторая «пахла» странно. Точнее, пахла она как раз человеком. А вот «запах» напоминал кой-кого из киборгов в момент опасности. Но лишь напоминал. Человеческого в нем не ощущалось вовсе. Видимо, включена защита от псиоников.
— Дракон, нам надо поговорить, — произнесла странно пахнущая. — дочь, подожди нас, мы быстро.
— Хорошо, мам, — псионик развернулась и пошла к развалинам снежной крепости.
— Меня зовут Мириам, — представилась женщина. — Ты знаешь нашу планету Зону?
— Да, — удивился Скар. Он наблюдал за девушкой-псиоником. Та отошла метров на двадцать, уселась на стену снежной крепости вполоборота к дракону, и занялась своим шлемом. «Странные все-таки люди», — подумал Скар. — «Она думает, что отошла. Оставила нас наедине».
— Ты меня слушаешь?
— Да-да, конечно, — очнулся Скар.
— Будь моя воля, я бы отправила тебя на Зону. Беда в том, что на Зоне драконы — наблюдателями…
— Сегодня явно не мой день, — криво усмехнулся дракон. — Сначала малолетка-динозаврочка отбила руку о мою физиономию. Теперь самка человеческой наружности хочет сослать меня на Зону. Чем я вам так насолил?
— Из-за тебя плачет женщина.
— Ах вот в чем дело… Она не женщина.
— А кто же она?
Скар пожал крыльями. — Вещество. Субстанция.
— Разумная субстанция?
— Вполне.
— Скажи… Ты признаешь киберов с искусственным интеллектом за полноценных разумных существ?
— Почему — нет? Я знаю многих таких.
— А слышал о сестрах Мириван и Мириту? Их еще часто зовут Врединами.
— Их Вредины часто зовут. Дракона в полете догонят и крылья ему оборвут! — продекламировал Скар.
— Слышал, значит, — Мириам вернула дракону кривую усмешку. — Они киборги, ты знаешь? Электронные мозги, титановый скелет…
— Я знаю, к чему ты клонишь, — перебил Скар. — Я признаю за киберами разум, но не душу, не чувства.
— Почему?
— Наши чувства — производная и продолжение нашего тела. Ее тело изменчиво как кисель.
— Значит, у киборгов нет чувств… Слушай, придурок! Я — третья из серии Вредин. У меня есть муж. Я люблю его, он любит меня. Четверть века назад я, как обычная женщина, выносила и родила дочь. Но моя дочь родилась телепаткой. Псиоником, по-вашему. И начался кошмар, растянувшийся на пятнадцать лет. Дочь не слышала моих мыслей и не считала меня за человека. Ты не можешь представить, как мне было больно…