Он вернулся к своей койке. Сел, мысли его путались. Ведь существует же какой-то способ убедить Капитана изменить направление, чтобы приземлиться в ближайшем мире. Вдруг он заметил, что на его койке сидит Хэм и молча наблюдает за ним.
— Что ты тут сидишь! — воскликнул Джайлс, раздраженный молчанием и пристальным взглядом великана. — Займись чем-нибудь! Иди поговори с другими! Если ты будешь торчать тут в одиночестве, они не примут тебя к себе!
Не произнеся ни слова, Хэм встал и побрел через проход в переборке в среднюю секцию корабля, к арбайтам.
— И вы, все прочие, тоже отправляйтесь туда! — прибавил Джайлс, повышая голос. — Хэм один из вас, и я хочу, чтобы вы относились к нему так же, как к остальным. Запомните это!
Он почувствовал слабый, но болезненный укол в душе, — он сознавал, что переносит на арбайтов свое раздражение, но заставил себя отбросить эту мысль. Вытянувшись на койке, он прикрыл глаза рукой, чтобы защитить их от непрерывных потоков света, льющихся с потолка. Может быть, если он поспит, он придумает, как переубедить Капитана.
Когда он проснулся, арбайтов за переборкой не было слышно, и все же ему показалось, что его разбудил какой-то шум. Он прислушался. За переборкой словно кто-то пытался вздохнуть и не мог.
Он молча сел, подобрав ноги. Отсюда ему были видны койки в среднем отсеке корабля, но звук шел не оттуда и не из-за дальней переборки, где спали Фрэнко и Ди.
Не понимая, в чем дело, Джайлс продолжал прислушиваться. Звук доносился с койки, которая, как и его собственная, была разложена в носовой части корабля.
На ней лежал Хэм, прижав к лицу кулаки; его большое тело скрючилось на длинной и узковатой для него постели. Джайлс молча подошел к изголовью.
Большой арбайт рыдал. Лицо он прикрывал громадными ручищами, а часть покрывала, застилавшего койку, засунул в рот, чтобы заглушить плач. Из его сомкнутых глаз струились слезы.
Джайлс нахмурился.
— Хэм, — сказал он тихо.
Великан не отвечал.
— Хэм! — повторил Джайлс так же тихо, но настойчиво.
Глаза Хэма открылись и уставились на Джайлса не то с удивлением, не то с испугом.
— В чем дело, Хэм? — спросил Джайлс.
Хэм мотнул головой, по щекам его катились слезы.
Какое-то время Джайлс смотрел на него в полном замешательстве. Потом сел на пол рядом с его койкой, чтобы приблизить губы к уху арбайта и говорить совсем тихо.
— Ну вот, Хэм, — сказал он мягко. — Теперь можешь рассказать мне, в чем дело.
Хэм снова замотал головой.
— Нет, можешь, — проговорил Джайлс, и в его ласковом голосе послышалось напряжение. — Что-то тревожит тебя. Что именно?
Хэм постарался подавить рыдания и наконец, вытащив изо рта тряпку, пробормотал одно едва слышное слово:
— Ничего...
— Не может быть, — сказал ему Джайлс. — Взгляни на себя. Ну-ка, говори, что тебя тревожит? Или кто? Отвечай.
— Я болен, — шепнул Хэм.
— Болен? Чем? Какая у тебя болезнь?
Но Хэм снова засунул в рот тряпку и молчал.
— Хэм, — все еще мягко сказал Джайлс, — когда я задаю тебе вопрос, я хочу, чтобы ты мне ответил. Что у тебя болит — живот?
Хэм отрицательно покачал головой.
— Тогда что же? Рука? Нога? Голова?
На все предположения Хэм отвечал тем же покачиванием головы.
— Что это за болезнь? — требовательно спросил Джайлс. — Ты ощущаешь боль в каком-то определенном месте?
Хэм снова потряс головой. Потом закрыл глаза и кивнул. Слезы полились с новой силой.
— Ну так как же? — настаивал Джайлс.
Хэм вздрогнул. Не открывая глаз, он вытащил ткань изо рта.
— Да, — прошептал он.
— Что да? Что болит? Голова? Руки? Ноги? Что?
Хэм молча, как прежде, качал головой. Джайлс с трудом подавил нарастающее раздражение. Хэм не виноват, что не способен ничего объяснить. Искать слова должен не этот великан арбайт с его ограниченным запасом слов, а он, человек из рода Эделей, наделенный возможностью объяснять.
— Скажи мне, если можешь, Хэм, — сказал Джайлс. — Когда это началось? Сразу после того, как мы перебрались в спасательный корабль? Или несколько часов назад? Или ты плохо себя почувствовал на большом космическом лайнере?
И наконец из обрывков разорванных фраз начала складываться картина. Хэм не хотел вербоваться для работы во внешних мирах. Как понял Джайлс, причиной тому были его статус и цель жизни на Земле. Джайлс только теперь задумался о них по-настоящему.
Арбайтов вроде Хэма взращивали, специально предназначая для тяжелой физической работы. Они были, по сути, особым видом, существующим отдельно от прочих групп рабочего класса. Чтобы они не разочаровались в своей работе, относительно простой и монотонной, на них распространялся генный контроль. С его помощью формировался низкий уровень интеллекта и склонность к покорности. Формально они были, разумеется, свободны, как и другие арбайты. Иногда кому-нибудь из них удавалось даже вырваться из рабочих казарм и завязать постоянные семейные отношения с нормальной женщиной из числа арбайтов, но такие случаи были редки.