Мисс Гуд, Фокс в прошлом, ненавидит Майкла Лэнгдона за его детскую, упрямую натуру, за способ привлекать внимание какой-то доведённой до абсурда жестокостью, считая желание не заморачиваться с такими понятиями, как хорошо и плохо, слабостью. Но в то же время понимает их схожесть, их искалеченное детство, но методы борьбы с комплексами у них разные, отчего и вражда такая затянувшаяся.
«Поражение — это потерять последнюю надежду», — говорит ведьма, смотря в ухмыляющиеся, но где-то внутри испуганные глаза, направляя кончик ножа в свою сторону, и умоляет себя эту самую надежду не терять, когда Майкл суетливо, также на расстоянии, вырывает несчастный нож у неё из рук.
— Даже не думай умирать, милая, — шепчет бархатным голосом это отродье, сменив иррациональное, непонятно откуда взявшееся, волнение привычной самодовольной рожей, — я уже сказал, что меня не остановить, убить тебя я хочу собственноручно и уж точно испытать удовольствие.
«Чёрт, чёрт, чёрт! Мэллори. Времени мало», — думает Верховная.
— Да брось, Майкл, я всего лишь облегчу тебе задачу. Если ты думаешь, что, останься я живой сейчас, перестану тебе мешать, ты очень заблуждаешься, мерзавец! — она практически кричит. Вся красная, злая, потерянная. Ему смешно. До последнего не признаёт его победу. Что ж…
— Прости, дорогая, но раз ты даже сейчас отказываешься сдаться, мне придётся тебя переубедить, — Лэнгдон метнул нож чётко в макушку истекающий кровью Мэллори. Гримасса посмертного шока застыла на её лице, прежде чем та окончательно ушла под воду. Миртл приготовилась к своей смерти, пожелав лишь, чтобы саму Корделию он не мучил слишком долго. — Видит Бог, — едва ли не кривляясь, хихикнув, вымолвил Антихрист, — Я этого не хотел. Ты сама виновата, Мисс Верховная, — Майкл злобно смаковал это прозвище, смотря на кричащую от душераздирающей душевной боли, шокированную, измученную, униженную теперь окончательно Делию, когда случайно, неконтролируемо, подсознательно в голове затаилась мысль: «теперь она не увянет, теперь все силы вернулись к ней».
Королева ведьм не придумала ничего лучше, как подскочить к Антихристу и влепить ему звонкую пощёчину. Столько злобы в золотисто-карих глазах он ещё не видел, и это пугало, заставляло немножечко жалеть о содеянном и также немножечко возбуждало.
— Ты чёртов самовлюблённый, избалованный подлец. Твоя гордыня в конечном счёте оставит тебя одного и, надеюсь, ты будешь страдать так же, как страдает твоя бедная Мисс Мид в аду, — а она, оказывается, ещё и словами умеет ранить, чёртова женщина. Майкл со злостью посмотрел на неё, а потом сжал её горло, смотря как та задыхается.
— Ты, Корделия, вся такая нежная и человечная, бровью не повела, когда сжигала её на костре. Готов поспорить, даже испытывала удовольствие от превосходства надо мной в этот момент. Я не скрываюсь за личиной добродетелью. Более того, посмотри, какой я хороший. В отличии от тебя, я оставлю дорогого тебе человека, старую дуру Миртл, живой, цени это. Я дам тебе время, чтобы освоиться здесь и подчиниться, но если ты, мой непокорный «ангелок», надумаешь вытворять свои фокусы, я не задумываясь отправлю Миртл в Ад, — с этими словами он отпустил ведьму, отворачиваясь, не желая смотреть, как она держится за горло, задыхаясь в кашле, и побрёл в свой кабинет, пробормотав напоследок что-то вроде «обустраивайтесь, дамы». Руку, которой коснулись мягкие светлые кудри, приятно покалывало, а щёку, потерпевшую удар от нежной ладошки, невыносимо жгло.
Комментарий к Поражение?
Немного (капец как) сумбурно, но в целом, лучше, чем могло бы быть, не швыряйтесь помидорами. Жду критики. Пожалуйста, пишите отзывы, автору нужно развиваться.
Вынужденный перерыв
Ну что же ты, милая, плачешь? Я не в силах тебе помочь. Я в себе всё живое прячу. Убирайся, прошу тебя, прочь.
Никого. На километры вокруг — пусто. Здесь — пусто. Больше некого спасать. Взяв на себя ответственность за всех и каждого, она не сумела сберечь ни одного. Осталась только Миртл, и та живая по Его «доброй воле».
— Корделия, родная, ты в порядке? — рыжая старушка подбежала к девушке и заглянула в стеклянные карие глаза. Делия сидела на полу, смотря в одну точку, не мигая и, кажется, не дыша. Она перевела полный боли взгляд на свою советницу и вдруг ожила:
— Миртл, Миртл, Миртл! — Верховная трясла старшую ведьму за плечи, — Скажи, что всё будет хорошо, умоляю, скажи, даже если это не так, скажи! — по красным щёчкам бежали слёзы, срываясь на подол чёрного платья, испачканного кровью многих, кто погиб сегодня.
— Тише, тише, солнышко, — Миртл мягко взяла её ладони в свои и внимательно, долго, с вдумчивым спокойствием смотрела на свою почти что дочь. Ради Корделии нужно было проглотить страх и волнение, показать, что не всё потеряно, вдохновить это дитя жить дальше.