— Ложись и устраивайся поудобнее, — говорит она мне, и я повинуюсь, ложась на жесткий матрас, который пахнет сыростью и дымом.
Ее холодные пальцы обхватывают кисть, пока она затягивает резинку, а затем ударяет несколько раз по руке. — Постарайся расслабиться.
Легче сказать, чем сделать. Но я стараюсь и делаю глубокий вдох. Потом еще. Затем начинаю выпускать воздух из легких. Она приближается, и я чувствую кончик иглы на своей коже. Чуть не срываюсь, желая остановить ее, но я молчу, а затем игла проникает глубоко в мою кожу.
— Вернись к нам, Куинтон, — кто-то шепчет. — Открой глаза.
— Нет… — я бормочу с закрытыми глазами. — Просто отпустите меня… пожалуйста…
— Не отказывайся от нас. — Я слышу гудки машин, которые пытаются вдохнуть жизнь в меня — жизнь, которую я не хочу. Я хочу оставаться холодным. Ничего не чувствовать. Исчезнуть в звездах.
— Пожалуйста, оставьте меня, — умоляю я, но они продолжают вдыхать жизнь в меня, и я знаю, что как только я открою глаза, я должен буду признать, что я жив, а Лекси умерла. Я бы хотел, чтобы они просто отпустили меня. Я хочу отпустить. Я хочу сдаться, разорвать грудь, позволить ей истекать кровью, но они продолжают ее закрывать
Игла все глубже погружается в мою вену, и через несколько секунд героин проникает в меня, сильнодействующий, ядовитый, сжигающий мою кровь, опаляя путь к моему сердцу. Я чувствую прилив, когда думаю обо всем сразу и вдруг падаю в темноту и ничего не могу вспомнить. Я отступаю от всех, кто все еще жив, и приближаюсь к людям, которые оставили меня. Боль исчезает. Мои мысли и воспоминания исчезают. Все исчезает, и я исчезаю вместе с ними.
Глава 14
28 мая, тринадцатый день летних каникул
— Итак, прошло уже два дня с тех пор, как я потеряла Куинтона, — говорю я в глазок веб-камеры. Мои зрачки расширены, а под глазами залегли мешки, едва ли я спала вообще. Волосы стянуты в пучок, и на мне до сих пор пижама. Чувствую, будто балансирую на краю пропасти, цепляясь, чтобы удержаться. — И я не собираюсь врать, что не чувствую себя дерьмом, которое вы, вероятно, и так видите, просматривая это видео… — умолкаю, не желая концентрироваться на своей внешности слишком сильно, но и не хочу думать о других вещах, которые должна сказать. Провожу пальцами вниз по лицу, когда судорожный выдох вырывается изо рта. — Боже, я даже не знаю, какой смысл записывать это, кроме как сказать тебе, что я сдаюсь — я больше не вижу надежды… поэтому сдаюсь. — Задыхаюсь и хочу вернуть свои слова обратно, но не могу, потому что это действительно происходит. — Моя мама здесь, чтобы отвезти меня домой. Я могла бы попытаться ее отговорить, но думаю, что время пришло. Не сдаваться, а отпустить… потому что я не могу справиться с этим, как бы мне не хотелось… Боже, это так больно… знать, что нужно уходить в то время, как он может быть где-то избит или вовсе мертв…
— Ты готова, милая? — мама просовывает голову в комнату для гостей в доме дяди Леа, где мои вещи упакованы и готовы к нашему отъезду.
Закрываю ноутбук.
— Думаю, да.
Она бросает на меня печальный взгляд, входя внутрь.
— Слушай, Нова, я знаю, что ты очень разочарована тем, что не смогла помочь своему другу, но мы не можем заставить людей делать то, чего они не хотят. Иногда мы не можем помочь людям, независимо от того, насколько сильно этого хотим.
Встаю с кресла и наклоняюсь, чтобы отключить компьютер.
— Я понимаю, но иногда нужен такой человек, который откроет тебе глаза на то, что ты делаешь, чтобы осознать необходимость в помощи.
— Да, но можно прийти к этому и самостоятельно, — говорит она, огибая изножье кровати. — Как ты.
Я начинаю наматывать шнур вокруг руки.
— Я не сделала это сама.
Она выглядит озадаченной.
— Что ты имеешь в виду?
— Я имею в виду, что у меня была помощь, — говорю я, складывая шнур в сумку для переноски. — От Лэндона.
Она еще больше растеряна, поэтому все-таки решаю объяснить.
— Я смотрела его видео, которое он сделал, прежде чем… прежде чем убить себя, и в нем он говорит некоторые вещи, которые вроде как разбудили меня и заставили понять, что я не хочу больше принимать наркотики… заставили меня увидеть, во что превратилась моя жизнь. — Думаю, что Леа тоже пыталась заставить меня открыть глаза на происходящее, но я боролась, не желая принимать реалии.