Солнце садится за горизонт, еще один день завершен, день, когда я стараюсь не думать о Куинтоне, но у меня не выходит. Хуже всего, когда я закрываю глаза и вижу его взгляд, наш поцелуй возле американских горок, тогда я глупо верила, что все изменится. Иногда мне снится взгляд полный ненависти к себе, который я видела, когда он сказал, что авария произошла по его вине. Иногда мне снится, что я тянусь к нему, когда он падает во тьму, и он не протягивает руку в ответ. Иногда он превращается в Лэндона, когда падает и начинает тянуться навстречу, но в последнюю секунду отстраняется. Я начинаю ненавидеть сны.
— Мне действительно нужно взять четыре курса? — спрашивает Тристан, прокручивая список на моем компьютере. Он выглядит еще лучше, чем во время первого визита, его кожа чище, а в глазах намного меньше страдания. На самом деле он проводит довольно много времени со мной, в основном, говорит он, потому что я держу его подальше от неприятностей. Я рада. Хотела бы я направить его в правильное русло, хотя со своими срывами самостоятельно я не всегда справляюсь.
— Чем больше занятий ты возьмешь… — говорю я ему, складывая вещи на кровати — …тем быстрее закончишь колледж.
Он ухмыляется, глядя на меня через плечо.
— Теперь есть хоть какая-то мотивация.
— Рада быть полезной, — шучу я, положив в сумку стопку футболок, которые я не собираюсь носить, пока не уеду в колледж.
— Ты спросила свою подругу, не возражает ли она делить квартиру с парнем? — спрашивает Тристан, щелкая мышкой. — Особенно, когда она знает меня не в самом лучшем свете.
— Дерьмо, я забыла про это, — ругаюсь, застегивая сумку.
— Забыла? — Тристан вопрошает шутливым тоном, поглядывая на меня через плечо. — Или ты избегаешь разговора?
— Возможно, ты прав, — признаю я, добираясь до телефона на тумбочке. На экране светится, что у меня одно сообщение, и на секунду мое сердце замирает. Так происходит каждый раз, когда телефон показывает сообщение или пропущенный вызов, потому что мне кажется, что это будет Куинтон, но каждый раз это ложные надежды.
В сообщении Леа просит позвонить ей.
Я вздыхаю и направляюсь в сторону дверного проема.
— Я скоро вернусь, — говорю Тристану, заметив, что он покинул сайт кампуса и открыл поисковик. Мне не нужно видеть, что он ищет. Он однажды сказал мне, что читает статьи из Вегаса, ища информацию о том, где Куинтон мог бы быть. Он говорит, что это довольно бессмысленно, особенно с учетом того, что Куинтон больше может и не находиться в Вегасе, но он все равно их просматривает, потому что это заставляет его чувствовать себя лучше — чувствовать, что он что-то делает, чтобы помочь Куинтону так же, как тот помог ему.
Выхожу на кухню, где моя мама и Дэниел готовятся к недельному походу, в который они уезжают завтра. У них есть палатка, спальные мешки, и несколько пластиковых контейнеров на столе и полу, в которые они упаковывают еду, кастрюли, посуду и еще много чего.
— Привет, милая, — говорит мама, кидая коробку печенья в один из контейнеров. — Как продвигаются дела с колледжем?
— Хорошо, — говорю, воруя печенье из тарелки на столе. — Тристан пытается выяснить, какие занятия он хочет посещать.
— Это хорошо, — говорит она, открывая ящик. — Хорошо, что он будет учиться.
— Да, — соглашаюсь с ней, откусывая печенье.
Она улыбается мне, но потом хмурится.
— Нова, ты уверена, что все будет в порядке, пока мы будем отсутствовать? Я беспокоюсь о тебе.
— Я в порядке, — уверяю ее. — Ты видела меня почти три месяца.
Она выглядит настороженной, когда достает из ящика пластиковые ложки.
— Но ты такая грустная все время.
— Знаю, — говорю я ей. — И я не собираюсь лгать. Мне грустно иногда, но это не значит, что вам нужно остаться дома. Кроме того, я уезжаю в колледж через неделю.
— Я знаю, — она бросает ложки в мусорное ведро. — Но я вспоминаю прошлое лето, и как улетела в отпуск, хотя видела, что тебе не очень хорошо… когда ты принимала наркотики.
Обхожу вокруг стола и подхожу к ней, запихивая остатки печенья в рот.
— Поверь мне, мам, это не похоже на прошлое лето. Я не принимаю наркотики. Мне просто грустно из-за Куинтона, и я могу грустить иногда.
— Понимаю, — она вздыхает, а затем тянет меня в объятия. — Просто хочу, чтобы у тебя все было хорошо, ты столько всего пережила.
Обнимаю ее, слезы жалят мне глаза, но я напоминаю себе, что, несмотря на тех, кого я потеряла, она все еще здесь. Еще дышит. До сих пор жива. И я тоже.