Он бросает обеспокоенный взгляд на татуировку на моей руке с именами Лекси, Райдер и Никто.
— Перестань нести чушь. Просто вставай и пошли со мной.
— Куда ты идёшь? — спрашиваю я, но мой голос тонет в яростных звуках барабанов, и страстный голос певицы, клянусь Богом, что-то пытается мне сказать. Отвлекаюсь на образы, появляющиеся в моей голове, которые я пытаюсь перенести на бумагу, но каждый раз они далеки от совершенства. Нова с барабанными палочками в руках стучит в такт музыке, капельки пота покрывают её гладкую кожу — идеальная картина.
Тристан подходит к углу комнаты и выключает музыку, опрокидывая между делом приёмник.
— В последнее время ты слушаешь нереально удручающее дерьмо.
— Возможно, ты прав, но кому какая разница? — спрашиваю, вытирая несколько капель со лба. — Это полностью соответствует моему настроению.
— Я заметил, — он подбирает с пола грязную рубашку и швыряет мне в лицо, стукнув ногой по матрасу. — Поднимай свою задницу и помоги мне кое с чем. У меня есть планы на сегодняшний вечер.
Тру свои сухие глаза и несколько раз сглатываю, чтобы увлажнить горло.
— Не уверен, что хочу сейчас куда-либо идти.
— Почему? — спрашивает Тристан, подпирая стену. — У тебя есть планы получше?
— Нет, но я не в состоянии что-либо делать, — отвечаю. — Всё, чего я хочу сейчас — это лежать и смотреть на это чертово водяное пятно на потолке.
Он немного расслабляется, покачивая головой.
— Хорошо, просто признайся, с кем ты, черт возьми, разговаривал по телефону?
Я поворачиваюсь к нему, хмуря брови.
— О чем ты?
— Делайла давала тебе свой телефон неделю назад, — говорит он. — Ты ведешь себя странно с тех пор. Не бойся, я не собираюсь читать тебе лекцию, меня всегда злит, когда ты это делаешь в отношении меня.
— Я не веду себя странно, все как обычно, — сажусь и подбираю рубашку, которую он в меня бросил. — Ничего не случилось, никто мне не звонил.
— Кто-то хотел с тобой поговорить, иначе она не дала бы тебе телефон.
— Это был… просто старый приятель.
Он задумчиво потирает подбородок.
— Это был тот, о ком я думаю?
Я натягиваю рубашку через голову и продеваю руки в рукава.
— Это что, так важно?
— Похоже, вопрос к тебе, что странно, я давно не видел тебя таким взволнованным, как в последние дни, — констатирует он, отходя от стены. Он открывает рот, чтобы ещё что-то добавить, но делает паузу. — Это была Нова, не так ли?
— С чего ты взял? — я подбираю мелочь, вывалившуюся из карманов на пол, это все, что у меня есть, и все это после нашей обчистки машин. Если двери не заблокированы, мы вытаскиваем все, что имеет ценность. Это мой единственный источник дохода, лучше, чем иметь дело с Диланом. Он использует нас в своих махинациях, а мы взамен получаем наркотики и иногда деньги, чтобы купить наркотики, заплатить за крышу над головой, что ещё нужно? Это все, чего я достоин. — Я не разговаривал с Новой давным-давно, — добавляю.
— И что? — Тристан достаёт сигареты из кармана джинс, подталкивая носком изношенных кроссовок несколько четвертаков в мою сторону. — Нова из тех девушек, кто может позвонить даже через год, и видел бы ты свое лицо, когда разговаривал по телефону… Как будто это действительно важно для тебя.
— Я удивлён, что ты был настолько трезв, чтобы видеть моё лицо, — заталкиваю горсть монет обратно в карман и беру с пола зеркало. Из тайника под матрасом вытаскиваю пластиковый пакет с дозой, которая позволит провести эту ночь в коротком блаженстве либо убьёт меня. — Ты был под героином все время, сомневаюсь, что ты что-то осознавал.
Он закатывает глаза, извлекает из пачки сигарету и сует в рот, чиркая зажигалкой, найденной на полу.
— Не будь сраным лицемером, — он выдыхает колечки дыма. — Ты употребляешь не меньше моего. Даже, может, и больше.
Он ошибается, и мне хочется сказать ему об этом, но тогда мы начнём спорить, и это может продолжаться вечность. Я смотрю на зеркало в одной руке и пакет в другой, не чувствуя ничего, кроме желания поскорее его вскрыть. Он словно кричит мне: возьми меня, возьми меня, возьми меня. Забудь. Забудь. Забудь. Все будет хорошо, как только я сотру твою боль. Умри. Освободись от вины.
— Во всем есть смысл. — Мои руки начинают трястись, когда потребность полностью овладевает мной. Утолить зависимость. Голод. Жажду.
— Какой? — спрашивает он, предлагая сигарету.