Так и должно быть. Она должна быть подальше от меня и этого сраного беспорядка, в который превратилась моя жизнь, ведь я такое ссыкло, чтобы полностью сдаться, сделать, наконец, последний шаг и закончить свое существование вместо того, чтобы медленно идти к концу. Накачаться наркотиками, чтобы мое сердце остановилось, и кануть в темноту, где никто не спасет меня.
Рывком дергаю ящик комода и извлекаю пластиковый пакет, мои руки дрожат, пока я открываю его. Я даже не потрудился поискать зеркало. Мне нужно это прямо сейчас. Высыпаю тонкую линию на краю комода, захватив права Тристана, разравниваю порошок.
Сердце оглушительно бьется в груди, и я хотел бы, чтобы оно заткнулось, не хочу, чтобы какой-либо шум мешал мне. Я хочу тишины.
Мёртвой.
Втягиваю ноздрями, позволяя белому порошку заполнить мое существо. Сердцебиение ускоряется, но, так или иначе, вокруг меня становится тише, все вокруг замирает. Кайф протекает по моим венам, телу, сердцу, разуму и мгновенно убивает все мысли о Лекси, Райдер, матери.
Он убивает все.
Я возвращаюсь в свою комнату, наконец, способный заново дышать, мое тело и мозг достигают гармонии, где не имеет значения ничего — ни прошлое, ни настоящее, ни будущее. Сажусь на край постели, отодвигая девчонку к стене, мне нужно пространство. Затем беру свой блокнот для рисования и открываю его на рисунке, над которым работаю уже несколько недель. Это изображение Новы, которое должно заставить меня чувствовать свою вину, но этого не происходит. Это просто линии и штрихи, плавные движения руки, неконтролируемые мыслью. Это просто искусство и это ничего не значит, как и все остальное внутри меня. И когда я заканчиваю его, отбрасываю в сторону, стараясь забыть, как я делаю со всем остальным. Ложусь на своей половине постели, обхватив себя руками, и отпускаю свой разум на волю.
— Ты меня слышишь? — Нежно шепчет мне в ухо Лекси. — Куинтон, открой глаза.
Я мотаю головой, улыбаясь про себя и не открывая глаз. — Ни за что. Ты должна разбудить меня, если хочешь, чтобы я открыл глаза.
— Ты и так не спишь, дурачок, — и я чувствую ее касание. — Давай, мы опаздываем на вечеринку.
— Ну и хорошо, — говорю ей все еще с закрытыми глазами. — Я не хочу туда идти.
— Это все потому, что ты замкнутый засранец, — я ощущаю смену ее положения, она закидывает ногу через меня и садится сверху, прижимая тело к кровати. — Ну же, старичок. Давай выйдем и повеселимся этим вечером.
Мои руки находят ее бедра и крепче прижимают к себе. Я чувствую себя намного лучше, когда она рядом. Мой дом кажется не таким пустым и мне легче справиться с немногословным отцом. Лекси здесь, и она любит меня.
Она дует на мою щеку, пытаясь заставить открыть глаза, и я, наконец, уступаю ей, поднимая веки. Она улыбается, когда я вижу ее. Лекси наклоняется, длинные волосы спадают, создавая завесу вокруг наших лиц. Ее губы находятся всего в нескольких дюймах от моих, глаза ярко сияют, я чувствую запах ее духов, смешанный с сигаретным дымом. Запах, который поначалу раздражал меня, но теперь я его люблю, потому что он принадлежит ей.
— Мы не можем просто остаться здесь? — спрашиваю ее, заправляя прядь волос за ухо.
Она надувает губы.
— У нас осталось несколько недель до окончания школы, и я собираюсь повеселиться как следует. Будь проще, — она слезает с меня, и я чувствую холод. — И еще я сказала Райдер, что мы встретимся сегодня.
Я вздыхаю.
— Это означает, что мне придется провести всю ночь, наблюдая, как вы вдвоем напиваетесь, пока я остаюсь трезвым водителем.
Ее губы растягиваются в довольной улыбке.
— Это потому, что ты единственный… достаточно ответственный, чтобы быть нашим трезвым водителем.
Я хмурюсь.
— Но что, если я не хочу им быть сегодня вечером? Что делать, если я тоже просто хочу повеселиться?