Нова смотрит на нее, на меня и делает выводы, но так ничего и не сказав, поворачивается к стоянке и направляется к своему вишнево-красному Шевроле, припаркованному неподалеку. Автомобиль выглядит так некстати в моем мире — слишком красивый и блестящий. Нэнси хлопает ресницами на меня, ее груди того и гляди выпрыгнут из топа, а глаза блестят от нахлынувших чувств. Она часть этого мира. Так легко. Так просто. Я должен просто сделать это — поцеловать ее — но я слишком эгоистичный мудак, желающий оба мира, и в конечном итоге следующий вслед за Новой к машине. Мы забираемся внутрь, она запускает двигатель и включает кондиционер.
— Так куда ты хочешь отправиться? — спрашивает она, скользнув взглядом по моему телу. — Ты голоден?
Мои челюсти смыкаются, и желудок кричит «нет» еде.
— Нет, все хорошо. Я не голоден.
Она выглядит неубежденной.
— Ты уверен?
Киваю утвердительно.
— Да, уверен.
Она сжимает руль, вглядываясь через окно на небо, как будто загадывает желание, и, если так и есть, я бы хотел узнать какое. Затем, наконец, она включает передачу и выводит автомобиль на главную дорогу, предварительно остановившись у обочины.
— Пристегнись, — говорит она мне, пристегиваясь сама.
Не желая спорить с ней снова, делаю, что она просит. Как только я надежно пристегнут, она начинает движение по направлению к центру города. «Infinity» от The XX играет с ее iPod, но я знаю только название группы и песни, потому что вижу их на экране. Я помню, как много музыки она слушает и как я слушал много музыки за последние девять месяцев из-за нее.
— Так чем ты занимаешься? — спрашивает она, убавляя немного звук.
Пожимаю плечами, не зная, как реагировать на ее вопрос. К тому же, пытаюсь сдерживать себя от излишней болтовни, так как все, что выходит из моего рта, будет нереально и под действием наркотиков, а она заслуживает большего.
— Ничем особенным. Просто скитаюсь повсюду.
Она кивает, как будто понимает, но сомневаюсь, что это действительно так. Как такое может быть?
— Я тоже так делала в начале учебного года, — говорит она.
— Но не сейчас? — спрашиваю ее, рассматривая гладкую кожу, усеянную идеальными веснушками, полные губы, яркие глаза, мягкие волосы… Боже, я хочу ее нарисовать. — Полагаю, что нет, потому что ты хорошо выглядишь.
— Всё хорошо по большей части. И в последнее время я точно знаю, что хочу сделать.
— И что же?
— Много всего. Окончить учебу. Играть на барабанах, — она колеблется, мимолетно глянув в мою сторону. — Увидеть тебя.
Я втягиваю воздух, как будто еще одна доза кристаллов попадает в мое горло и начинает меня успокаивать, расслаблять, позволяя ни о чем не беспокоиться.
— Но зачем? Ты даже не знаешь меня… так много всего, что ты обо мне не знаешь.
— Ты всегда можешь рассказать мне об этом, — замечает она, сворачивая с главной дороги в сторону Макдональдса.
Мотаю головой, становится дурно от одной только мысли об идее рассказать ей о моем прошлом, о том, что сделал, о тех, кого убил.
— Я не могу.
— Почему?
— Просто не могу и всё. — Потому что тогда ты будешь смотреть на меня, как и все остальные — как на кого-то, кто отнял жизнь. Она будет меньше думать обо мне, возможно, даже пожалеет, а я этого не хочу. Я видел этого достаточно.
Она молчит, подъезжая к экрану с меню, и опускает окно.
— Ты знаешь, я много думала о тебе последние несколько месяцев, — признается она, читая меню, и стараясь выглядеть спокойной, но ее грудь быстро поднимается и опускается, и я вижу, как она с трудом дышит.
Я не знаю, как реагировать, и даже если бы знал, у меня не было шанса, потому что она начала заказывать еду. Делаю передышку, мои мысли мелькают со скоростью миллион миль в минуту. Все, что я хочу сделать, это задать ей вопросы, выяснить, почему она здесь, но в то же время хочу выйти из машины и вернуться в единственное место, которое называю домом. Практически готов это сделать, но теряю внимание, наблюдая за ней, когда она делает заказ, и в конечном итоге я оказываюсь с гамбургером и картошкой на моих коленях.
Затем она движется вдоль здания и припарковывает машину в тени под деревом.
Она глушит двигатель, открывая свой сэндвич с курицей и надкусывая его.
— Здесь очень жарко, — говорит она. — Боже, как ты это терпишь… чувствую себя отвратительно. — Она машет рукой над лицом.
— Выглядишь ты прекрасно, — позволяю словам соскользнуть с моих губ, едва контролируя свои мысли.