— Удовольствие? — в ее глазах читается вызов, что заставляет меня опасаться ее слов после моего ответа.
— Иногда, да, — говорю ей прямо. — Не знаю, как это было у тебя, но мне это помогает забыть некоторые вещи.
— Какие вещи? — спрашивает она заинтересованно, пряча руки под ноги.
— Те, что я натворил, — потираю шею, а затем разминаю челюсть.
— Но почему мы говорим об этом?
Она играет с выбившейся прядью волос, накручивая ее вокруг пальца, пока сидит, погруженная в свои мысли, глядя на заброшенные магазины и дома в пять этажей ниже нас.
— Почему ты привел меня сюда? Чтобы показать вид? — удивляется она, увиливая от моего вопроса.
Я смотрю на нее, гадая, что происходит в ее голове. Она видит то же, что и я? Не отталкивает ли ее этот вид? Или она может видеть эту угаснувшую красоту?
— Да, я наткнулся на это место однажды, и мне здесь понравилось, — отрываю от нее взгляд и сосредотачиваюсь на открывающемся виде. — Как будто таким и был Вегас, прежде чем все это безумие захватило город.
— А был ли бы он без всего этого сумасшествия? — спрашивает она, указывая через плечо на город, сверкающий на солнце и простирающийся к туманному небу. — Потому что каждый раз, когда я думаю о Вегасе, я могу представить только это.
Пожимаю плечами, размахивая ногами взад и вперед.
— Не уверен, но могу себе представить, даже если это неправда. — Я указываю в сторону скопления одноэтажных домов справа от нас. — Представь себе, просто куча обычных домов, ни казино, ни людей снующих по тротуарам. Все окрашено в теплые цвета, зеленая трава, прямые заборы. Во дворах растут деревья, яркие цветы насажены вокруг домов, и люди просто тусуются и медленно проживают эту жизнь. — Затем перевожу ее внимание влево на странной формы здание с лепными старыми вывесками, висящими на углу. — Представь, магазины и торговые площади были такими, а не натыканы так близко друг к другу, продавая одни и те же сувениры по завышенным ценам. Представь тихую, обыденную, спокойную жизнь. Место, где никто не торопится, и где твои мысли не должны мчаться, чтобы идти в ногу с ним. — Я закрываю глаза и наслаждаюсь запахом свободы в воздухе. — Представь, что снова дышишь.
Она молчит некоторое время, и мне интересно, не напугал ли ее мой поток бессвязных мыслей, но, когда я открываю глаза, она выглядит расслабленной, наблюдает за мной. Голубое небо и солнечный свет на заднем фоне, и ее волосы, танцующие вокруг лица от слабого ветра. Прядь ее волос выпадает из-за уха и приземляется возле груди, и я вспоминаю, каково это касаться ее, ощущать, делать все, что захочу.
Красота. Вот то слово, которое всплывает в моей голове, и на мгновение я просто хочу задержаться, чтобы не думать о Лекси и Райдер, и что я сделал с ними.
— Ты рисуешь красивую картинку, — говорит она, прерывая мои мысли. — Я бы хотела жить в таком месте.
— Возможно, его и не существует, — тихо бормочу. — Я просто описывал то, что вижу.
— Ты должен рисовать то, что ты видишь хоть иногда, — говорит она со слабой улыбкой на губах. — Уверена, получилось бы красиво.
— Просто бессвязные мысли, — бормочу я. — Это ничего не значит.
В ее глазах загораются искорки.
— Ты удивишься, но твои слова могут многое означать для кого-то.
— Что может быть важного в моих словах, — удивляюсь. — Все, что я делаю или говорю, можно с легкостью забыть.
— Неправда… прошлым летом твои слова были важны для меня. Тогда ты сказал мне, что я слишком хороша, чтобы принимать наркотики.
— Потому что так и было.
— Это касается каждого, — она настаивает, придвигаясь ближе. — Но ты единственный, кто произнес это вслух.
— Это еще ничего не значит, — утверждаю, желая отойти от нее, но не могу пошевелиться, чтобы найти в себе силу воли сделать это. — Ты просто помнишь об этом, потому что это все происходило во время насыщенного периода в твоей жизни.
Она изучает меня некоторое время, а затем переводит взгляд вниз на пейзаж под нами.
— Ты помнишь пруд? — спрашивает она.
Этот вопрос ударяет меня прямо в сердце, заставляя его бешено забиться.
— Как я могу забыть? — говорю, стиснув зубы. — Это был не лучший для меня момент.
Ее внимание возвращается обратно ко мне.
— Ты шутишь? — спрашивает она шокировано, вынуждая меня посмотреть на нее, чтобы понять ее реакцию.
— Нет… я серьезно, — говорю ей, борясь с эмоциями, похороненными внутри меня, главным образом с чувством вины, что ушел от нее в тот день. — Я бы никогда не оставил тебя там. Я был таким придурком.