Его нервозность сменяется удивлением, он вынимает сигарету изо рта.
— Зачем?
— Хочу кое-что спросить, — нервно оглядываюсь в сторону Берни, который всё также наблюдает за нами, покуривая травку, и возвращаю взгляд назад к Тристану. — Слушай, мы можем пойти куда-нибудь поговорить?
Он смотрит на меня как-то сурово для Тристана, которого я знала.
— Просто поговори со мной здесь. — Медленно вдыхаю через нос, начиная отсчет в своей голове, говорю себе успокоиться. — Я бы предпочла поговорить с тобой наедине.
Он смотрит на меня с таким скучающим выражением лица, словно я надоедливая муха, поэтому меня удивляет, когда он говорит:
— Хорошо.
Он выбрасывает окурок через плечо за перила и возвращается в дом. Оставляет дверь приоткрытой достаточно для того, что я слышу, как он разговаривает с кем-то, и этот голос звучит ужасно похоже на Куинтона. Когда он снова открывает дверь, у него в руке пара старых кроссовок. Он выходит, прикрыв за собой дверь. Делает паузу, чтобы положить обувь на пол, косясь на меня, пока завязывает шнурки.
— Знаешь, несмотря на то, что он потом скажет, Куинтону будет неприятно, что ты пришла увидеться со мной, — говорит он, закрепив шнурки и поднимаясь.
— Я не уверена, — говорю ему, пока мы идем через балкон. — Думаю, он хочет, чтобы я оставила его в покое… на самом деле мне кажется, что ты покрываешь его прямо сейчас. Он смотрит на меня с любопытством. — Ты действительно в это веришь? Что ему все равно, что ты пришла увидеть меня?
— Да, — говорю ему честно. — Так и есть.
— Сама увидишь, — говорит он, пока мы спускаемся вниз по лестнице. — Но не говори ему, что я так сказал.
Я молчу, пока мы не достигаем нижних ступеней, осмысливая то, что он мне только что сказал.
— Почему ты говоришь мне об этом? — спрашиваю я. Тристан пожимает плечами, озираясь вокруг, как будто ищет кого-то или что-то.
— Не знаю. Потому что это правда, а ты заслуживаешь правды.
Не уверена, что делать с тем, что он говорит, и чем больше я его изучаю, тем больше замечаю, как он взволнован: барабанит пальцами по ноге, его челюсти нервно двигаются из стороны в сторону.
Он под кайфом, и это огорчает меня, хоть мне и не хочется об этом думать, задаюсь вопросом, облегчит ли это получение нужной мне информации от него. Мы направляемся к моей машине, ничего не говоря.
Солнце нагрело кожаные сиденья, они обжигают мои ноги, когда я влезаю внутрь. Тороплюсь, включая двигатель, пока Тристан пристегивает ремень безопасности.
— Так куда мы едем? — Тристан потирает руки с игривым взглядом в глазах.
— Не знаю… есть какие-нибудь идеи? — кладу руки на руль, но тут же их одергиваю, когда он жжет мои руки. — Черт, так горячо.
Он задумывается, а затем указывает левее, где город выглядит темнее, более заброшенным, и это меня беспокоит.
— Да, здесь недалеко есть бар вниз по улице, мы можем пойти в него, — говорит он. Я опасаюсь идти в бар поблизости, и должно быть это заметно, потому что он добавляет: — Там тихо и безопасно. Я обещаю.
— Хорошо, — отвечаю, но не уверена, что могу доверять ему или его расширенным зрачкам и сдвинутой челюсти. Но я хочу получить ответы об отце Куинтона, так что просто иду с ним, надеясь, что не совершаю большую ошибку. Надеясь, что будущее будет стоить такого риска.
Я думаю, что совершил ошибку. По крайней мере, это то, о чем говорит мне мой расплавленный мозг. Что мне нужно бежать за Новой и уговорить ее остаться со мной, не идти с Тристаном, сказать ей, что я здесь и что я был просто расстроен инцидентом на крыше и заставил Тристана солгать. Проблема в том, что они уже ушли, потому что я колебался. Разрываясь между тем, что правильно и тем, что говорят мне наркотики.
Вышагиваю по полу гостиной, как сумасшедший, задаваясь вопросом, когда все пошло не так. Одна минута и я попросил Тристана, чтобы он прикрыл меня и сказал, что меня нет, потому что не хотел разговаривать с ней после всего случившегося на крыше. На самом деле, я планировал, что больше никогда не увижу ее.
Так я и сказал Тристану.
В следующую минуту они уже уезжают вместе. Я чертовски зол, и в основном этот гнев направлен на самого себя из-за того, что не могу просто отпустить ее, что я хочу ее. Знание о том, что она с Тристаном причиняет мне боль, и поэтому я делаю единственное, что могу, чтобы не думать и попытаться отключить все мысли.