— Оставь его в покое! — она плачет, поворачиваясь ко мне лицом.
Я смотрю на нее, разводя руки в стороны.
— Ты шутишь? Он собирался ударить тебя.
Она быстро качает головой, поправляя свою рубашку на место и приглаживая волосы, как будто это решит проблему. Но ее щека все еще опухшая и глаза все еще испачканы тушью.
— Мы просто ссорились, Куинтон. Вот и все.
Я хочу с ней поспорить, но она берет под руку Дилана и ведет его в обход меня по коридору.
— Пойдем, малыш. Давай приложим немного льда к лицу.
Дилан смотрит на меня, его щека опухла в том месте, куда я ударил его.
— Я хочу, чтобы ты и Тристан искали новое место. Я серьезно. Я покончил с вами двумя, — говорит он.
— Ты никогда с нами не был, но мы никогда не оставляли тебя! — ору, и он щурит глаза, когда Делайла тащит его по коридору.
Я перевожу дыхание, даже не понимая, насколько нервным я был, сколько напряжения витало в воздухе, пока он не ушел. Прижимаю руку к щеке, куда он меня ударил, чувствуя, как горячая боль распространяется по всему лицу. Я не знаю, что делать, говоря не только о сложившейся ситуации или Дилане, но и о самом себе. Я больше ничего не знаю. Что только что произошло — эта борьба. Это был не я. То, что я сделал на крыше, было так грубо с Новой. Это был не я. Раньше я никогда не дрался и не кричал на девушек. Но опять же, я не тот, кем был раньше. Но кто, черт возьми, тогда я? Этот человек внутри меня, который пережил аварию и теперь все время под кайфом и еле живой, не может чувствовать себя хорошо. Он чувствует себя сломленным и искаженным, уродливым и запутавшимся. Исцарапанным и расколотым. Уязвимым и нестабильным. И я не уверен, связано ли это с появлением Новы, или я чувствовал бы это в любом случае, независимо от того, кто вокруг. Но, кажется, что еще неделю назад я был более стабилен, это заставило меня задуматься. Насколько она влияет на меня, насколько она борется со мной.
Я тащу свою задницу обратно в комнату и плюхаюсь на матрас, перегрузка адреналина я чувствовала истощение. На долю секунды мой ум замедляется, чтобы задуматься о том, как я попал в это место. Как я мог пасть так низко. Как я создал это чудовище внутри меня — кем бы я был, если бы его не стало. Но потом я вижу имена на своей руке и вспоминаю.
Я здесь, потому что я никто.
Я не должен был жить.
Следуя инструкциям Тристана, направляюсь в маленький бар на углу в нескольких милях. Прямо рядом с ним находится место под названием «Topless Hotties and Drinks», а напротив — массажный салон, интересно, судя по полуобнаженной леди, нарисованной на окне, какие именно виды массажа они делают.
Тристан, кажется, не чувствует себя смущенным, глядя на все это. На самом деле он даже чувствует себя как дома, когда вылезает из машины и закуривает.
— У них лучший «Ягер бомб»[7], - говорит он мне, открывая тонированные стеклянные двери в передней части здания. Он держит ее открытой для меня, и я вхожу, съеживаясь от темной дымной атмосферы.
— Я больше не пью, — говорю ему, и вздох слетает с моих губ, при виде официантки в униформе, которая выглядит так, как будто куплена в Victoria's Secret[8].
Тристан бросает на меня странный взгляд, словно не совсем понял концепцию.
— Конечно. Хорошо. — Затем он ведет меня в зал со столами и стульями с одной стороны и несколькими бильярдными столами на другой.
В углу стоит музыкальный автомат, в котором играет песня Nickelback «Leader of Men». Все официантки одеты аналогично той, с которой мы столкнулись на входе, подобие нижнего белья. В основном в баре тусуются парни, но, к счастью, есть несколько женщин, так что я не чувствую себя неуместно. Хотя я чувствую себя очень неудобно из-за полураздетых официанток.
— Хочешь сыграем в бильярд? — спрашивает Тристан, повернув голову и глазея на одну из официанток.
Пожимаю плечами. — Я никогда не играла раньше.
— Правда?
— Да, действительно.
Он размышляет над этим заинтригованно.
— Ну, я думаю, самое время, чтобы сорвать эту вишенку, — говорит он с хитрым выражением, которое заставляет меня задаться вопросом, знает ли он, что я девственница. Возможно, если Куинтон рассказал ему о небольшом инциденте в пруду. Но по какой-то причине, я просто не могу представить, что Куинтон мог это сделать.