При сортировании раненых получались четыре категории:
1) категория оставляемых в госпитале; 2) подлежащих гипсованию; 3) получающих простую перевязку и 4) категория людей, которые чрез день или два должны были идти обратно в действующие войска. В первую категорию попадали следующие раненые: I – все оперированные (ампутированные) на главных перевязочных пунктах; II – с проникающими ранами черепа; III – с проникающими ранами грудной клетки; IV – с проникающими ранами живота; V – со сложными огнестрельными переломами конечностей и VI – с ранами, проникающими в полость больших сочленений.
Раненые V и VI разделов оставляемы были для передачи в группу гипсующих. Они получали неподвижные повязки, с которыми отправляемы были дальше, если огнестрельное ранение не осложнялось лихорадочным состоянием; в противном случае раненый, получив неподвижную повязку, задерживался в госпитале на несколько дней до прекращения лихорадочного состояния.
Оставляя в передовых военно-временных госпиталях тяжело раненных, мы образуем скопление такого контингента, который грозит развитием эпидемий в непосредственном тылу действующей армии. Но оставлять таких раненых в передовых пунктах совершенно необходимо или, лучше сказать, не должно их подвергать влиянию перевозки. Почему? Ответ на это после. Теперь скажу, что скопления не должно опасаться, его не бывает, если дело сортирования будет поставлено и проведено надлежащим образом. После ряда атак на Шипке в течение шести дней, от 9 до 15 августа, мы имели около 2500 раненых. Главный перевязочный и сортировочный пункт находился в Габрове, где мы руководились изложенными уже приемами при сортировании тех раненых. По окончании сортирования и после эвакуирования тех раненых, которые могли перенести транспорт, оставалось в Габровском лазарете всего около 140 раненых и оперированных, которые позднее, после моего отъезда под Плевен, были доставлены под надзором д-ра Таубера частью в Трновский, частью в Свищовский военно-временные госпитали. После третьего нападения на Плевен чрез главный сортировочный пункт в 63-м госпитале, близ Дервишко-село, прошло 9,5 тысяч раненых. По окончании сортировки и эвакуации на основании тех же начал оставались в госпитале к 5-му и 6-му числу сентября всего около 600 раненых, следовательно, число, которое военно-временный госпиталь должен вмещать нормальным образом.
Но из этого контингента тяжело раненных (sit venia verbo!) постоянно вывозится известное число; многие раненые должны оставаться в передовом госпитале не долее 6, 8 или 10 дней; после этого срока они могут выдержать без вреда для здоровья перевозку, особенно если она производится в повозках более или менее приспособленных. Передвижение же этого контингента в приспособленных вагонах по железной дороге можно производить безопасно и раньше означенного срока. Итак, скопления раненых в передовых госпиталях не бывает при том приеме сортирования, который мы предлагаем, а кажущееся переполнение передовых госпиталей имеет характер только кратковременного. Между тем приобретение выгод санитарных, сохранение многих жизней находится в прямой зависимости от этих приемов.
Выше мы заметили, что ни один из ампутированных первично на главных перевязочных пунктах под Плевном 18 июля не пережил операции – мы не нашли их в госпиталях. Они погибли, полагаем, во время переезда 60 верст из-под Плевна в Свищов. Все ампутированные первично на главных перевязочных пунктах под Плевном 30 и 31 августа были задержаны в 63-м госпитале близ Дервишко-село, в 20-верстном расстоянии от наших позиций. Огромное большинство из этих ампутированных выздоровело (до 80 %) благодаря тому, полагаем, что они не подверглись влиянию дальнейшей перевозки. Перевозка на пространстве даже 20 верст оказалась многим ампутированным вредной, что можно заключить из приведенных цифр первого транспорта. Неподвижная повязка, гипсовая повязка не может уничтожить вполне вредного влияния перевозки раненых непосредственно после ампутации. Если же представилась необходимость перевозить ампутированных непосредственно после операции, должно перевозить их не иначе, как в прочных гипсовых (неподвижных) повязках.
Что касается проникающих ран больших полостей: черепа, грудной клетки и брюшной полости – влияние перевозки убийственно для раненых с подобными повреждениями. Мы указывали уже на это (см. Военно-медицинский журнал, 1876 г., ноябрь. Из наблюдений во время Славянской войны, 1876 г., стр. 269 и далее); там предлагали мы задерживать таких раненых на перевязочных пунктах или в помещениях ad hoc, созидаемых непосредственно у перевязочных пунктов. Ведя войну с Турцией, нельзя требовать осуществления этого положения не всей полноте, особенно ввиду возможности отступления. Но при европейских войнах в других местах и при иных условиях проведение такой меры возможно, и оно желательно в высокой степени. Перевозка убийственна для раненых с проникающими ранами черепа, груди и живота. Не подвергая таких раненых влиянию перевозки, мы сохраняем жизнь очень многим из них. В 63-й госпиталь близ Дервишко-село доставлено было вместе с ранеными 8 трупов – умерших на пути между Плевном и Дервишко-село вследствие проникающих огнестрельных ран грудной и брюшной полостей; немало наблюдали мы в нашем госпитале, что случаи с подобными ранениями скоро оканчивались смертью вследствие вредного влияния перевозки. А между тем при отсутствии этого влияния проникающие ранения полостей протекают гораздо благоприятнее: вспомним Галацский госпиталь, в котором из 13 проникающих огнестрельных ран грудной полости 10 представили благоприятный исход. Образующаяся тотчас после ранения пробка из крови и частиц размятых тканей закупоривает отверстие и превращает проникающую огнестрельную рану в непроникающую. Оставление пробки на двое или трое суток достаточно, чтоб успело образоваться слипчивое воспаление между пристеночным и внутренностным листками подреберной плевы (брюшины). Это возможно при совершенном покое. Как диаметрально противоположно поступаем мы, как убийственно вредим раненым, отправляя их немедленно в отдаленные госпитали, чтоб избежать скопления в передовых местах!