К утру Хмызников, подражая Воронину, потянул носом и сказал:
— Чую остров.
— Он самый, — согласился Гаккель. — Рядышком. Сейчас рассеется туман — и увидим. Я думаю, что это остров Уединения, хотя на карте он обозначен в пятидесяти милях от этого места.
— Видимо, так. Проверим.
В это время в их каюту вкатился маленький, толстый и очень шустрый фотограф Новицкий и воскликнул:
— Вы тут сидите и ничего не знаете, а я открыл остров!
— Поздравляю, Петя, — сказал Хмызников.
Новицкого несколько разочаровало равнодушие ученых к его открытию, и он продолжал:
— Я вышел на палубу. Туман поднялся, и я увидел остров в четырех, примерно, милях от «Челюскина». Каково? А-а?
— Недурно, — спокойно произнес Гаккель. — Ты молодец, Петя.
— По существу, я имею право требовать, чтоб остров назвали моим именем. Ведь я его заметил первым. Как вы думаете? Ведь вы, ученые, должны знать, как это делается.
— Ладно, будем называть остров твоим именем, — легко согласился Хмызников, — не жалко.
На воду немедленно были спущены шлюпки, и «наука» двинулась изучать остров.
Установили его точное местоположение, произвели геологические, ботанические и магнитные наблюдения, определили астрономический пункт. В гурий, сложенный из камней, замуровали бутылку с данными об астрономическом пункте и с фамилиями прибывших.
Авиация и тут пригодилась: Отто Юльевич облетел с Бабушкиным остров и сделал с воздуха фотоснимки. Обследовали с воздуха и весь район.
После выполнения работ Шмидт связался с Визе, который плавал на «Сибирякове», и рассказал об «открытии» острова.
— Это остров Уединения, — ответил профессор, — открытый Иогансеном. Дело в том, что норвежец ошибся в определении астрономического пункта. Потому его остров оказался в стороне.
Впрочем, так думали Хмызников, Гаккель и сам Шмидт.
Хмызников, столкнувшись с Новицким, развел руками.
— Извини, Петя.
Гаккель тоже «посочувствовал» фотографу.
Петр Карлович Новицкий был замечательным полярным фотографом. Он всегда оказывался в самых неожиданных местах, чтоб сделать снимок поинтереснее. Он говорил о себе:
— Я — глаза миллионов! Я останавливаю мгновенья!
В суровом Карском море в счислимой широте 75°46,5' норд и долготе 91°06′ ост появился новый участник экспедиции. Нет, не «заяц». Об этом событии вахтенный штурман записал в судовом журнале так: «Во время плавания парохода «Челюскин» рейсом Мурманск — Владивосток, 31 августа 1933 года в 5 часов 30 минут в Карском море в счислимых 75°46,5' и 91°06′ у едущих на остров Врангеля на зимовку супругов Васильевых родился ребенок женского пола. Девочке присвоено имя Карина».
День рождения Карины, названной так в честь места рождения — Карского моря, праздновали всем дружным коллективом.
Назойливо сыпал дождь, на палубе блестели лужи, похожие на расплавленное олово, блестел, как лакированный, судовой колокол. Казалось, даже металлические части судна пропитались насквозь влагой.
Воронин в своем видавшем виды теплом пальто, серой кепке, сапогах, с биноклем на ремешке, расхаживал взад-вперед по верхнему мостику и напевал себе что-то под нос. Такая погода его вполне устраивала.
И вот показался каменистый берег самой северной оконечности Азии — мыс Челюскин.
В бинокль сквозь сетку дождя можно было видеть размытые контуры зимовочной станции — длинного одноэтажного строения — и гору консервных банок, похожих издали на елочные игрушки.
К «Челюскину» подошла лодка с дымящейся трубой, похожей на самоварную, и на борт судна взошел высокий, широкоплечий, костлявый человек с темным лицом и голубыми глазами.
Это был известный по всему Северу промысловик Журавлев, участник героической экспедиции Ушакова-Урванцева, которая обследовала самое большое «белое пятно» на карте XX века — Северную Землю.
Ему хотелось увидеть старых знакомцев, рассказать о своих делах и похвастаться успехами.
Заметив проходящего мимо биолога Ширшова, он пробасил:
— А-а, «наука»! В кишках дохлой рыбы правду ищете! Здорово-здорово!
— Не нападай на «науку», — сказал радист Кренкель, появляясь из своей рубки, — без нее мы бы врезались в остров Уединения: вовремя заметили мель.
Челюскинцы спускали шлюпки — собирались посетить мыс Челюскин.
К вечеру в радиорубку вошел спецкор «Правды» и попросил отправить очередное сообщение на материк.