Когда над нами завис аэростат спасателей, все радостно засуетились. Полин приподнялась на локте и вглядывалась в освещённый фонарями дирижабль, с которого сбросили верёвочную лестницу
А у меня начались галлюцинации, потому что в толпе прибывших спасателей я разглядела Мейера.
Лиссе от 31-го числа вьюжного месяца 1523-го года (сожжено)
Ночью я спал отвратительно. Проснулся задолго до зари и никак не мог унять сердцебиение. Не мог перестать думать о той девушке, которую затащили на дирижабль. Всё-таки у нас не принято так поступать с конами, и чем дальше, тем сильнее я проникался уверенностью, что это была ты.
Когда я ранним утром шёл на аэровокзал, то считал, что поступаю глупо. В конце концов, похитить могли не тебя. Это действительно могла быть какая-то странная семейная шутка. Ты могла исчезнуть из города другим способом. Но несмотря на все эти аргументы я лишь ускорял шаг.
Тревога росла и росла в груди, требовала действий, толкала на опрометчивые поступки. Я сел на дирижабль, следующий до Файмарга. Через два часа после отправления капитан нашего аэростата принял сигнал бедствия от дирижабля, что разбился в горах.
Сейчас я надеюсь лишь на то, что тебя на нём всё же не было. Вот только нарастающая с каждой минутой тревога никак не хочет униматься, и я начинаю думать, что это предчувствие.
Час назад капитан собрал пассажиров и сообщил, что мы можем увеличить скорость, но это повлечёт за собой некоторые риски. Во-первых, в таком случае заряда не хватит на перелёт до Файмарга, придётся делать длительную остановку в одном из городов. Во-вторых, скорость превысит рекомендованную, и это сделает путешествие более опасным, но позволит быстрее достичь места крушения. Пассажиры, включая двух пожилых кон, проголосовали единогласно, и теперь мы несёмся на выручку потерпевшим крушение.
Мы освободили и подготовили каюты для раненых, разбились на команды, проверили снаряжение, имеющееся на борту и обговорили задачи.
И теперь осталось только ждать.
Знаешь, Лисса, у вилерианцев нет богов. Мы для этого слишком скептичны и прагматичны. Мы предпочитаем научный подход, маготехнологии и развитие общества.
Но иногда бывают такие ситуации, когда хочется придумать бога, чтобы было кому помолиться.
Я очень надеюсь, что если ты была на этом дирижабле, то осталась в живых.
Мейер.
Глава 9. Вопреки чувствам
Мне снился Мейер. Он меня куда-то нёс и ругался так, что я морщилась. И слова были сплошь незнакомые. Чужие, колючие и явно нецензурные. Одних только дьюков помянул раз сто. А ещё во сне наконец стало тепло, даже жарко. Неужели моей воспалённой фантазии не хватило на что-то получше, чем ругающийся в бане Мейер? И чего он так сердится, веником его огрели, что ли? На лавку горячую сел без трусов? Из ковшика плеснул и промахнулся?
— Лисса… ты умничка… слышишь? У тебя всё получится, — шептал знакомый голос.
Конечно, получится. Что может не получиться в бане?
Когда в меня хлынул поток привычной силы, сознание постепенно прояснилось. Оказалось, что я не в бане, а Мейер действительно рядом и держит меня на руках. Я долго разглядывала его лицо, но всё же пришлось признать, что да, это он и есть. Стало спокойно. Я мгновенно расслабилась и обвила его здоровой левой рукой.
— Где мы? — тихо спросила я.
— На дирижабле. Скоро приземлимся в Граенгатте, — ответил Мейер.
Он сидел на постели, привалившись спиной к стене, а я полулежала на нём. Моя правая рука была в плену его левой ладони, пальцы переплетены, а голова уютно устроилась на широкой твёрдой груди. Я размеренно дышала, прислушиваясь к тому, как ровно и мощно бьётся его сердце. Противное клокотание в лёгких ушло, а во рту больше не стоял медный привкус крови.
— Как Полин? — тихо спросила я.
— С ней всё хорошо, насколько мне известно.
— Спасибо, — я теснее прижалась к его груди и решила, что дообижаюсь потом, настроение сейчас было обнимательное, а не обижательное.
Мейер заметно напрягся, но не оттолкнул меня. Напротив, приобнял свободной рукой.
— Ты на удивление легко принимаешь мою силу… — задумчиво проговорил он.
Вот уж никакого удивления. Но говорить об этом не стала, не хотела ссориться и сердить его.
— Что со мной?
— По заверению целителя, всё в порядке. Ты быстро идёшь на поправку, потому что я накачал тебя огромным количеством магии. Если честно, даже не думал, что такое возможно. Но ты впитала всё до последней капли, и теперь я даже самое простое заклинание сотворить не смогу. А пару часов назад даже голова кружилась. Давно не было такого перерасхода. Куда в тебя всё это уместилось? — Мейер посмотрел на меня, уголки губ дрогнули в полуулыбке. — Но я рад, что смог помочь. Действительно рад, Лисса.
— Лиза, — поправила я, глядя ему в глаза. — Меня зовут Лиза. И спасибо тебе.
Мейер замолчал, недоверчиво глядя на меня.
— Знаешь, ты не устаёшь меня удивлять, — наконец ответил он. — Лиза так Лиза. Есть хочешь?
— Да. Очень. Но сначала в душ.
— Я могу тебя отнести.
— Попробую дойти сама. Я чувствую себя на удивление хорошо. Очень болели правый бок и плечо, а теперь нет. Разве так бывает? — я коснулась ключицы и с изумлением нащупала новую шишку на кости.
— Не удивляйся. Ключица, плечевая кость и рёбра были сломаны. Но всё уже зажило. Был жар, но он тоже уже прошёл.
Настал мой черёд молчать, переваривая информацию. Я даже освободила пальцы правой руки и пошевелила ими, а потом подвигала плечом. Боли не было, но мышцы тянуло, как после жутко выматывающей тренировки.
— И сколько времени прошло с момента, как вы нас нашли? — я немного отодвинулась и села ровнее, чтобы видеть лицо Мейера.
— Место крушения мы обнаружили почти сразу после заката, а сейчас середина ночи, — ответил он. — Мы скоро будем в Граенгатте.
— А как ты вообще оказался на этом дирижабле? Что произошло?
Лицо вилерианца мгновенно стало жёстче, и сам он подобрался. Я почувствовала, как напряглись его мышцы и участился пульс.
— Я подумал, что тебя похитили, но Клар уже рассказал, что перепутал тебя и Полин. Нам удалось перекинуться парой слов.
— И ты помчался меня выручать? — мягко улыбнулась я. — Спасибо. Думаю, ты спас мне жизнь.
— Целитель сделал бы то же самое, только медленнее, — возразил Мейер. — Клар сказал, что тебе подошла сила Полин.
— Нет, не подошла. Она просто была не так невыносимо противна, как другие, — честно ответила я. — В голове такой сумбур. Пожалуй, я схожу в душ, а потом предлагаю поесть.
— Хорошо, — Мейер помог мне встать. — Схожу за завтраком.
Было странно находиться с ним рядом после всего, что произошло. Я понимала, что придуманная им измена — как нарыв, и трогать эту тему нельзя. И ещё понимала, что ничего толком не могу ему рассказать, а несостыковок пока, видимо, слишком мало, чтобы он догадался сам. Надо давать больше подсказок. Хотя… Надо ли?..
С одной стороны, ценно, что он кинулся следом, думая, что меня похитили. И однозначно готов спасать, помогать и защищать… даже после всего случившегося. Разве это не говорит о широте его души? Стала бы я впрягаться за человека, который мне изменил? Вряд ли. Скорее плюнула бы вдогонку. А Мейер — вот. Тратит на меня нервы, силы и время. А ещё не знает, что со мной делать дальше, и это читается на его лице. Проблема в том, что я и сама не знаю, что делать дальше.
Ладно, Елизавета Петровна, пойдём мелкими шажочками. Душ, еда, потом по обстоятельствам.
Тёплые струи воды смыли с меня последствия катастрофы, но чем больше я думала о сложившейся ситуации, тем сильнее терялась. Чтобы убедить Мейера в его неправоте, нужны железобетонные аргументы. А где их взять? Явно не в Листаматуре, если Кларас сказал, что никаких книг о передаче вилерады через кровь он не нашёл. Значит, нужно двигаться в направлении Файмарга или Дарборга, крупных городов, их университетов и библиотек. «Свободный город» всё ещё звучал привлекательнее, хоть он и далеко. Хорошо бы поговорить с Кларасом и спросить, планируют ли они продолжить путешествие.