В этот момент дирижабль качнуло, и я испуганно замерла с полотенцем в руках.
Если бы меня не внесли сюда в бессознательном состоянии, сама я точно ни за что на борт не поднялась бы. Но сейчас деваться уже некуда. Можно было бы остаться в городе зелёных, Граенгатте, но, судя по карте, он небольшой, а значит, ответов там я тоже не найду. Завернулась в полотенце, потому что надевать грязные лохмотья, в которые превратилась пижама, желания не было никакого, и вышла из душа в маленькую каюту, где обильный завтрак уже ждал на столе.
— Капитан сказал, что всем пострадавшим положена денежная компенсация, — Мейер пододвинул маленький столик к кровати и сел.
Я устроилась рядом и в первую очередь взялась за бутыль с соком и стакан. Жажда мучила сильнее, чем голод.
— Перевозками занимается какой-то конкретный клан? — задала я нарочно нейтральный вопрос.
— Нет. Вернее… сложно сказать. Формально нет. Это большая компания с представительствами практически в каждом крупном городе. Туда часто идут работать те, кто по каким-то причинам был изгнан или ушёл из своего клана, — пояснил Мейер, ставя передо мной тарелку с горячим омлетом. — Иногда они ведут себя, как клан, иногда нарочно подчёркивают, что это не так. У компании нет своих земель, и в то же время у неё есть свой кусок в каждом городе. По соглашению между кланами аэровокзалы и земля под ними принадлежат «Воздушному пути», так называется эта компания. И получается, что в совокупности «воздушники» довольно влиятельны.
— Спасибо за завтрак. И за объяснения.
Еда оказалась безумно вкусной. Голод — лучшая приправа, и сейчас омлет чудился манной небесной, а сок — амброзией.
— Много людей погибло в момент крушения?
— Пока никакие данные не обнародовали, да и поиски продолжаются — там, на месте аварии, осталась группа добровольцев-спасателей с нашего дирижабля, они ещё надеются найти выживших. А так — вместимость дирижабля обычно около ста пятидесяти человек, включая экипаж.
— И сколько выжило?
— Двадцать четыре человека, включая тебя. Повезло, что ваша каюта находилась в хвосте. Почти все выжившие летели именно там. Вообще, ты невероятно везучая, Лиза. Пережила в одиночку вилераду и крушение пассажирского дирижабля, первое за последние сто двадцать четыре года.
Я поперхнулась, и амброзия чуть не пошла носом.
— «Везучая»? — неверяще переспросила я.
— Да. Как ещё назвать то, что ты пережила сразу два таких события?
— Например, как то, что мне не повезло. Не повезло переживать вилераду в одиночку и не повезло оказаться на дирижабле, что разбился в горах.
Бывший жених отреагировал чересчур остро: подобрался, как для броска, и посмотрел исподлобья. Эх, нужно было и дальше сидеть на слоне и притворяться, что в комнате его нет!
— Никто не виноват, что твой любовник оставил тебя одну, — Мейер сначала сжал вилку в кулаке, а потом положил её на тарелку и отодвинул от себя. — И никто не виноват, что ты решила с ним сбежать.
— Не было никакого любовника, Мейер, — устало откликнулась я. — И даже на дирижабль я попала случайно.
— Случайно сбежала из дома, пока все спали, случайно не оставила даже записки и случайно оказалась у входа в отправляющийся в Файмарг аэростат? — хмыкнул Мейер. — Согласен, твоя жизнь полна невероятных случайностей. Возможно, и вилераду ты подхватила случайно. Ветром надуло, — сердито закончил он.
— Отчего же ветром? — вскинула я подбородок. — Я придерживаюсь версии, что это ты меня заразил.
От этого заявления у Мейера даже дыхание перехватило. Он вскочил, задев столик, и посуда тревожно звякнула, а из его чашки выплеснулся на поднос травяной чай.
— Поражаюсь, как тебе хватает наглости такое говорить, — выдохнул он, широко распахнув глаза. — Но аплодирую стоя. Ты великолепна в умении заставить меня сомневаться во всём. Не удивлюсь, если тебя специально этому обучали.
— Мейер, пожалуйста, сядь и давай поговорим спокойно. Кларас сказал…
— Мне не интересно, о чём ты общалась с Кларасом всё это время. Судя по его поведению, ему ты уже успела пустить тумана в глаза, как и мне, — прорычал Мейер, и я поняла свою ошибку.
Я зря попыталась сослаться на Клараса. Если предположить, что Мейер действительно меня любит (а с чего бы ему иначе срываться с места и лететь следом за мной?), то он сходит с ума от ревности и обиды. В его картине мира я — гнусная изменница, манипуляторша и демон в юбке. И ему действительно больно. Внутри всё сжалось от сочувствия и обиды на несправедливость.
— Мейер, пожалуйста, успокойся, — мягко попросила я. — Я очень благодарна тебе за спасение. Между мной и Кларасом ничего нет. Совсем ничего. Но я понимаю, что на слово ты мне не поверишь. Пожалуйста, не злись. Давай поговорим спокойно.
— Не хочу разговаривать! Мне кажется, что ты способна всё на свете вывернуть наизнанку и представить так, будто это все вокруг виноваты, но не ты. Я ни разу не встречал настолько коварного человека, Лисса. Или Лиза. Извини, я совсем запутался в твоих именах!
Я поднялась на ноги и встала перед вилерианцем, заглядывая ему в глаза.
— Мейер, я тебя понимаю. На твоём месте я бы чувствовала себя точно так же. Проще представить меня абсолютным злом, чем поверить, что всё это стечение очень маловероятных обстоятельств. И самое страшное, что я связана такими клятвами, что даже ничего не могу тебе открыть. Но поверь, я не лгу. Пожалуйста, просто выслушай. И попытайся поверить. Иногда наше сердце гораздо мудрее разума. Ты же хочешь мне верить…
— Это и пугает больше всего, — глухо отозвался Мейер. — Извини, Лиза, но сейчас разговора не состоится, для начала мне нужно остыть.
Он вылетел из комнаты с такой скоростью, словно за ним гналась сама смерть.
Я разочарованно опустилась на кровать, через силу доела потерявший вкус омлет, прибрала еду на столике и накрыла тарелками, чтобы не заветрилась, а потом забралась под одеяло. С каждым следующим разговором пропасть между нами только росла, и я боялась начинать новый. Но в то же время и отступиться не могла, потому что понимала, что сейчас из-за этих недомолвок и недосказанности больно нам обоим. Особенно — ему. Мне отчаянно хотелось, чтобы Мейер перестал страдать из-за несуществующей причины. И в то же время я сердилась и обижалась на него. До чего же упёртый вилерианец мне достался! Неудивительно, что ему отдали принцессу, небось, всех замучил до икоты. Так невольно начнёшь сочувствовать Лалиссе в том, что ей пришлось по всей вселенной мотаться и искать двойника, лишь бы за этого Мейера замуж не выходить.
Ладно. Он вернётся, и мы поговорим.
Дирижабль иногда потряхивало, и вскоре гондолу качнуло, раздался уже знакомый скрежет, и всё замерло. Мы приземлились. За окнами каюты загорался рассвет.
Вскоре пришёл Мейер, неся в руках одежду и обувь для меня.
— Спасибо, — тихо поблагодарила я.
— Сегодня днём состоится первое слушание по катастрофе. Из всей команды выжили только двое, их будут допрашивать. Компенсации выплатят сегодня же и предоставят гостиницу для желающих. Этот дирижабль отправится в Файмарг, а другой — обратно в Листаматур. Пока что это все новости.
— Спасибо, Мейер, — я приняла из его рук одежду. — Теперь ты готов меня выслушать?
— Да. Готов, — садясь рядом, ответил он, хотя я прекрасно видела, что разговаривать ему совершенно не хотелось.
— Первое. Я тебе не изменяла и могу поклясться в этом. Второе. Кларас сказал, что в одной из старых книг он встречал упоминание, что передача через кровь всё-таки возможна в очень редких случаях. Думаю, что я заразилась случайно в тот момент, когда нас накрыло лёмуном. Я про это уже рассказывала. Третье. После наших разговоров и предшествующих им событий я просто не могла оставаться в твоём доме. Записку действительно стоило оставить, но я была слишком зла и растеряна. Просто представь на секунду, каково быть на моём месте, если я говорю правду.