— Вы — пара? — спросил наконец доктор.
— А может, вы лучше будете задавать вопросы, относящиеся к делу, а не лезть в мою личную жизнь? — зло прошипела я.
— Да, мы пара, — спокойно ответил Мейер.
— Ничего мы не пара, а этот проходимец, — я пихнула бывшего жениха локтем в бок, — только и ищет повода свалить в туман, когда он нужен!
— Мы пара с богатой историей, — невозмутимо добавил Мейер, и прижал меня к себе теснее. — А вообще у Лизы прекрасный характер. Никогда её такой не видел раньше.
— Да мы даже не знакомы толком! — разъярилась я. — Откуда тебе хоть что-то знать про мой характер? Разве что опять напридумываешь себе всякой чуши, а потом я окажусь в ней виновата. Дебил!
Выплюнув последнее слово, я вдруг замерла в неуверенности. В кабинете повисла тишина.
— Прогрессирует… — сочувственно кивнул доктор. — Но это ничего. Лучше так, чем от болей мучиться. Смотрите, вмешиваться я пока не стану. Вы в состоянии подпитывать её самостоятельно. Выдам вам порошок, нужно разбавлять по десертной ложке на стакан воды, а пить не меньше десяти стаканов в день. Это поможет вывести льиф из организма побыстрее. Если что, вот моя карточка, пишите — я приду. Либо присылайте посыльного, если потребуется срочный визит. В целом, если последний приём льифа был сутки назад, а пациентка у нас пока на ногах, не бредит и просто сердится, то могу предположить, что дело обстоит не так уж плохо.
Эскулап задумчиво осмотрел меня и продолжил:
— Рекомендую вам как можно скорее закончить все срочные дела и к вечеру быть дома, подготовить десяток комплектов чистого постельного белья, так как она будет сильно потеть, а также обильное тёплое питьё и книги. Пациенты неплохо утешаются чтением. Естественно, сама она читать не сможет, читать ей будете вслух. Выберите что-то интересное. Первую порцию сорбента примите уже сейчас. Вообще, я бы предпочёл кону госпитализировать. У нас отличные частные палаты повышенной комфортности. Так она будет под присмотром. Состояние, конечно, не критическое, но это пока. Мы не знаем, как именно будут события развиваться. Лучше, как говорится, перебдеть. Вы сказали, что юную кону зовут Лизой?
— Да, — кивнул Мейер.
— Лиза, вы меня понимаете?
— Да, — тихо ответила я.
— Вам сейчас придётся очень нелегко. Даже если вы будете очень стараться, сдержать себя, скорее всего, не получится. Но ни в коем случае не стоит этого стыдиться. Это отсутствие наркотика в организме так влияет на ваше поведение. Мне нужно будет немного вашей крови для анализа и фрагмент конфеты, чтобы понять, насколько сильно вы пострадали и какое количество льифа приняли. Было бы здорово, если бы вы сдали анализ добровольно. Посодействуете мне?
— Да, — ответила я, стягивая плащ.
— Вот и прекрасно.
Пока доктор возился со взятием анализа, Мейер успел написать и отправить несколько записок. Злость немного отступила, и стало стыдно за своё поведение.
— Вот и всё. Результаты я пришлю вам в шкатулку, — доктор протянул руку и получил от Мейера его почтовую карточку. — Я также буду регулярно справляться о состоянии коны Лизы, и если вы не ответите в течение нескольких часов, то наведаюсь к вам самостоятельно. Пожалуйста, запишите ваш адрес вот тут. И подумайте над госпитализацией.
— Я ненавижу больницы! — непроизвольно вырвалось у меня.
Яркие воспоминания об унылой больничной палате, мигающей люминесцентной лампе и сдохших в ней мухах, казённых занавесках и том неуловимом, но таком чётком духе умирания вызывали оторопь и отвращение.
— Подготовьте палату, мы вернёмся через несколько часов, только вещи захватим. Ещё хочу успеть написать заявление в службу правопорядка.
— Ты не можешь решать самостоятельно, ложиться мне в больницу или нет! — воскликнула я.
— Мы это обсудим, — уверенно ответил Мейер, а затем обратился к доктору: — Палату всё-таки подготовьте.
— Это хорошее решение, — закивал тот, явно уже подсчитывая доходы от сдачи в аренду своей «комфортабельной палаты» по заоблачной цене. — Как вы понимаете, я со своей стороны тоже обязан уведомить сыскарей и предоставить исчерпывающую информацию по этому случаю. Так что лучше вам с заявлением не оттягивать, чтобы не выглядело, будто вы укрываете информацию.
Лицо доктора при этом стало серьёзным и строгим.
— Я и не собирался.
— Вот и прекрасно, — фальшиво улыбнулся эскулап и принялся смешивать порошки. Закончив, размешал щепотку в стакане с водой и протянул мне: — Пейте.
Естественно, эта бурда была мерзостной на вкус, запах и даже цвет. Вероятно, есть прямая корреляция между отвратительностью лекарства и его эффективностью. При таком раскладе поданная мне микстура была просто недосягаемо действенна.
— Спасибо, — поблагодарил Мейер, пока я корчилась, глотая эту бурду и одновременно прицеливаясь, чтобы в случае чего блевать прямо на противного эскулапа, который заставил меня это пить.
— Оплатить приём вы можете у секретаря. Желаю вам удачи. Кор, подпитывайте вашу подругу как можно чаще и давайте сорбент. Это важно. До скорой встречи.
Пока Мейер рассчитывался, я распахнула дверь и вышла на крыльцо. На улице непогода словно нарочно разгулялась, дождь зарядил уже не на шутку, но плащ не давал промокнуть, пусть по нему и текли струи ледяной воды.
— Не хочу ложиться в больницу! — воинственно посмотрела я на Мейера, стоило ему присоединиться.
— Лиза, ненаглядная моя, в этом вопросе решение принимаю я, — ответил этот самонадеянный, гадкий нахал. — Потому что сейчас твоё здоровье важнее твоих желаний. А твои желания продиктованы обстоятельствами. Ты можешь ненавидеть меня, больницу и всех местных докторов, но я тебя туда всё равно отведу или отнесу вечером. Прости, родная.
— Ты же сказал, что мы это обсудим! — возмутилась я.
— И мы обсуждаем.
— Ты мне не муж и не жених, чтобы вот так распоряжаться… — упрекнула я, заново раздражаясь.
— Хорошо. Твои варианты? Остаться в отеле? А если тебе станет плохо? На кого ты будешь рассчитывать? На портье? На швейцара? На меня? Ты сама сказала, что мне больше не доверяешь. В больнице тебе хотя бы не дадут умереть и постараются облегчить страдания. Так что лучше не трать силы на бесполезные споры, а придумай для меня какой-нибудь новое обзывательство, пооригинальнее, — подмигнул Мейер.
Конечно, он был прав, но это злило… до мушек в глазах. Пришлось сделать несколько глубоких вдохов, чтобы немного успокоиться и обрести хоть какое-то подобие равновесия.
— Прости, что я назвала тебя дебилом, — тихо проговорила я.
— Ничего. Во-первых, это не так уж незаслуженно. Во-вторых, тебе сейчас можно. Только сильно не привыкай, в обычной жизни я предпочту что-то более ласковое.
— Дебилушка? — фыркнула я.
Мейер расхохотался, а потом ускорил шаг, потянув меня за собой.
— Как же я по тебе скучал, Лиза. Ты даже когда злишься — самая чудесная.
Вот и пойми этих мужиков! Точно дебил, ещё и мокрый. А мокрые дебилы меня всегда сильнее бесили, чем сухие.
Городская служба защиты правопорядка встретила нас познавшим всю бренность бытия мужиком на крыльце. Он был одет в пёструю весёленькой расцветки униформу, но лицо его было мрачнее туч над нашими головами. Чуть прикрыв красноватые веки, он безучастно наблюдал за прохожими на улице. Сыскарь? Он вызывал сочувственное раздражение или раздражённое сочувствие, одно из двух. И такой будет расследовать моё дело? Да ему же на всё плевать!
К счастью, служащие внутри большого парадного здания оказались куда более дружелюбными и вовлечёнными в свою работу.
— Нам необходимо сообщить о случае распространения льифа, — обратился к одному из них Мейер. — Кто может принять у нас заявление? Это срочно.
— Льифа? Конечно. Отдел по борьбе с незаконным оборотом запрещённых магических веществ, третий этаж, на входе в отделение сидит секретарь, он подскажет, в какой кабинет обратиться, — напутствовал нас парень в такой же нелепой цветастой униформе.