Пока спорила с Мейером, снова начался нервный озноб, а пальцы задрожали так, что пришлось сжать кулаки, чтобы это не бросалось в глаза.
— И куда ты собралась в таком состоянии? — мягко упрекнул Мейер. — Ты вся мокрая и трясёшься. Нет, Лиза, это очень плохая идея. Встретишься с Ваендис, когда тебе станет лучше.
— Ошибаешься! Вот именно сейчас она мне и поверит. Особенно если тебя не будет рядом. Только в таком состоянии я и смогу её убедить дать мне конфеты прямо сейчас. А иначе она начнёт юлить или опять курьера пришлёт! И потом, если прийти к ней через несколько дней, здоровой и цветущей, она точно не поверит, что конфета нужна. А сейчас — поверит.
— Лиза… — нахмурился Мейер, явно придумывая аргументы против моей затеи.
Но я-то знала, что права, и надо ковать Ваендис, пока горячо.
— В чём проблема? — недовольно спросила я, следя за выражением его лица.
— Ненаглядная, ты сейчас в очень неустойчивом состоянии. Ваендис, судя по всему, опасна. И не стоит опрометчиво кидаться на встречу с ней.
— Я не опрометчиво. Ты меня прикроешь. И эта служба, которая и опасна, и трудна, пусть они сделают так, чтобы она была на первый взгляд ещё и не видна. В кустах там спрячутся или ещё где-нибудь. Хотя с их униформой только в цирке прятаться. Ну да ладно, пусть что-нибудь придумают. А как только Ваендис даст мне конфету, её и сцапают. Когда ещё представится такой шанс, а?
— Лиза, это хороший план, но не в твоём текущем состоянии… Ты даже заговариваешься немного, — упрямился вилерианец.
— Знаешь что, Мейер? Позволь мне о своём состоянии судить самой. И вставай давай, хватит на полу сидеть, придатки застудишь.
— У меня нет придатков, — обиженно ответил он.
— Чего ни хватишься, ничего-то у тебя нет. Как минимум, знаний анатомии. А придатки точно есть, так что давай вставай. И пойдём в рейд против беззакония. Вернее, туда ты меня немножечко понесёшь, а вот там уж я развернусь во всю мощь и обрушусь на Ваендис карающей дланью правосудия. Ты только к дереву меня какому-нибудь прислони, чтобы я в лужу не сползла, и всё отлично получится, — решительно сказала я.
Мейер смотрел на меня с сомнением, и это самое сомнение, конечно же, злило до неимоверности.
— Лиза, это не очень хорошая идея…
— Почему? — воинственно спросила я.
— Потому что тебе сейчас не стоит находиться рядом с льифом и держать его в руках.
Ах вот что он имел в виду! Наверное, подумал, что я ищу хоть какой-то предлог подобраться к конфетам поближе и сожрать хотя бы одну, пока бравые служащие выскакивают из кустов, чтобы арестовать Ваендис. Согласна, план неплох, жаль даже, что не нужен.
Но как бы чертовски дьючно мне ни было, я прекрасно понимала, что такое наркотики и чем заканчивают наркоманы. Пока ела конфеты, критичность отключилась, я не соотнесла настроение с ними, хотя элементарная логика должна была подсказать, что не может человек в моём положении беззаботно радоваться жизни. Не может. Возможно, именно поэтому я так долго игнорировала очевидное. Боялась рухнуть в пучину отчаяния. Но рядом с Мейером этот страх стал почти неосязаемым, забрался куда-то в глубины души и притаился там.
— Ты мне веришь? — тихо спросила я, коснувшись его щеки.
Мы напряжённо смотрели в глаза друг другу.
— Да, — ответил он после секундного колебания.
— Тогда я иду просить у Ваендис конфеты. Вернее, ты меня несёшь. И прикрываешь. Вставай, Мейер, сейчас у нас есть возможность её перехитрить. Нельзя упускать момент.
— Я должен известить сыскаря, — с сомнением протянул Мейер. — Сам-то я арестовать её не смогу. А пока мы будем ходить с доказательствами в службу правопорядка и писать очередное заявление, у Ваендис будет время догадаться и скрыться. Так что без поддержки сыскарей провернуть ничего не получится.
— Мейер, ты меня не отговоришь! Либо ты помогаешь, либо я ползу туда одна. Но я хочу, чтобы эта змеюка перекормленная ответила за то, что мне сделала, — решительно блефовала я.
На самом деле состояние было такое, что в вертикальном положении я бы и до ванной не добралась. Но Мейер вон какой здоровенный, почти как эльг размером. Вот пусть он и тащит, раз вызвался быть рядом до конца наших дней. Пусть усваивает, что Елизавета Петровна не только хихикать и простыни мять умеет, но ещё и в сомнительные мероприятия ввязываться. Хотя… думается, что это он должен был понять и так, даже со своей конелосевой догадливостью.
— Хорошо, тогда сделаем так, — подобрался Мейер. — Я сообщу в службу, одену тебя и отнесу туда. Но в дверь к ней ты должна сама позвонить. Я прикроюсь щитом незаметности, но слишком близко подойти не смогу. Буду находиться шагах в двадцати.
— Это меня устроит. Как думаешь, стоит искупаться перед выходом?
Одежда промокла от пота, как и волосы. Хотя температура в комнате к банной не стремилась, напротив.
— Нет. Чем хуже, тем лучше.
— Да ты мастер сомнительных комплиментов.
— Что есть, то есть, — пробормотал Мейер, строча на листочке.
Закончив, вложил его в шкатулку и со вздохом принялся одевать меня в плащ с такой заботой, что захотелось дать ему по голове и разрыдаться — можно в любой последовательности. Ответ от службы правопорядка пришёл быстро. Нам сообщили, что отряд уже отбыл в сторону Золотого дома и будет ожидать там в засаде.
— А у Ваендис нет связей в службе правопорядка? — осторожно спросила я. — Мало ли какие к ней ходят клиенты.
Мейер ненадолго замер, задумавшись, а потом ответил:
— Мы не можем этого знать. В любом случае ты сейчас под моей защитой, тебе сделать ничего не смогут.
— Я же не принадлежу к вашему клану и не твоя невеста.
— Этот вопрос мы решим чуть позже. А сейчас тебе достаточно знать, что с тобой ничего не случится. Готова? — спросил вилерианец, сверяясь с запиской от сыскарей и картой города.
— Нет, — честно ответила я, стуча зубами. — Но всё равно пойдём. Кстати, не лучше ли нам взять экипаж? Или этот, как его, виркт нанять?
— Я… не умею вирктом управлять, — смутился Мейер. — Хочу себе такой купить, но пока не было времени выбрать, да и хотелось сначала достроить дом.
— Я тоже хочу научиться вирктом управлять.
— Договорились. А нанимать необязательно, тут недалеко, быстрее пешком, чем ждать.
Мейер бережно подхватил меня, усадил на левую руку и вынес из палаты.
— Мы скоро вернёмся, — кинул он секретарю в приёмной.
Удивительно, но к вечеру дождь почти унялся. Вилерианец поправил наши капюшоны, держа меня одной рукой, чем (самую малость) восхитил. Всё-таки приятно, когда тебя на руках носят. К такому можно и привыкнуть. И правда, через минут пять я уже привыкла и даже вяло вертела головой. Холодный воздух немного взбодрил, а волнение от предстоящей встречи придало сил. Мейер остановился и принялся чертить в воздухе магические знаки.
— Это отвлечёт от нас внимание, — шепнул он. — Если я правильно понял, то Золотой дом прямо за углом.
— Почему его так называют? — также шёпотом спросила я.
— Увидишь, — тихо ответил мой ездовой вилерианец.
Не увидел бы только слепой. Ровно посередине квартала стоял облицованный золотом дом. Даже в тусклом свете хмурого зимнего вечера он выделялся среди других, как золотое яйцо выделяется среди обычных. В общем, любопытное наблюдение: если покрыть стены дома золотом, то он сразу начинает выглядеть как бордель, резиденция цыганского барона… или церковь.
Мейер донёс меня почти до самого входа, а потом поставил на ноги.
— А где сыскари? — говорить старалась одними губами, чтобы не выдать нас ни звуком.
Он молча мотнул головой в сторону, но я ничего там не разглядела.
— Не волнуйся. Если что, свидетелем буду я, этого достаточно, — подбодрил Мейер и напитал силой, прежде чем отойти в сторону.
Без его поддержки колени сразу ослабли, в глазах поплыло, а пот градом потёк по спине. Наверное, без подпитки магией я бы отъехала в обморок. Казалось, узкая улочка решила сжать в каменных объятиях и размозжить о золотую стену, сделав из меня кровавый барельеф великомученицы вилерианской.