В общем, приходилось признать: судьи и правда действовали в моих интересах. Понятно, что их решение было ангажированным политически, но целители мне в итоге действительно помогли. Я успокоилась, выспалась и даже немного поправилась.
Поэтому, когда поздно вечером восемнадцатого числа меня к себе вызвал врач, я шла к нему с лёгким сердцем.
— Кона Елизавета, как ваше самочувствие? — спросил конкор Лаен, отворяя передо мной дверь кабинета, вероятно, услышал мои шаги по пустому коридору.
Я даже постучаться не успела, а он уже приглашал внутрь уютного кабинета с двумя рабочими столами и обтянутым бархатом диваном в углу. Подоконник, шкаф у окна и одну столешницу целиком занимали книги, бумаги, истории болезней, несколько рукописей, над которыми активно работал целитель. Мне повезло попасть в руки местного основоположника теории психоанализа, и с ним было невероятно интересно беседовать, а от термина «созависимость» он пришёл в бурнейший восторг.
— Спасибо, отличное, — ответила я, садясь в кресло для посетителей. — Вы были правы, конкор Лаен. Мне действительно требовалось сделать паузу и подумать обо всём.
Целитель обошёл стол и занял своё рабочее место, а потом с любопытством посмотрел на меня. В его умных, больших глазах плескалось доброжелательное любопытство.
— И к чему вы пришли?
— К тому, что очень соскучилась по Мейеру, но замуж за него пока не пойду. Это противоречит моим взглядам и менталитету, с которым я выросла.
— Что ж, я рад, что вы определились. Сегодня я получил из суда письмо и хотел бы обсудить с вами его содержание, — он приподнял несколько папок и выудил из-под них пёстрый конверт. — Судьи предлагают провести с вами воспитательную беседу и уговорить вас объявить турнир. Что вы об этом думаете?
— То, что никакой турнир мне не нужен. Я такие вещи не люблю и чувствовала бы себя на нём отвратительно.
— Что ж, в таком случае, я сделал всё, что мог, — весело пожал плечами целитель. — Уговаривал изо всех сил, но вы, кона Елизавета, отлиты из вильрадия.
— Вильрадия?
— Угу, это такой сплав, невероятно крепкий. Из него получается очень дорогое оружие, которое мы даже экспортируем в другие миры. Так, тогда остался вопрос принятия подданства клана Дарлегур. Суд категорически не рекомендует вам этого делать.
— Подданство я планирую принять. Насколько поняла, клан ничего потребовать от меня не сможет, я же вилерианка. Зато я смогу потребовать от клана.
— Вы всё верно поняли. Не вижу в вашем положении никакого вреда в том, чтобы принять подданство любого из кланов. Так что решение за вами, — не очень привлекательное лицо доктора смягчилось, когда он улыбнулся.
— Вы как-то не слишком активно меня уговариваете, — пожурила я.
— Я категорический противник идеи принуждения. И самой концепции решения наших проблем за счёт переселенок тоже, кстати.
— Да неужели? И как бы вы предложили решить демографическую проблему на Вилерии в таком случае?
— С помощью науки, естественно. Пока основные умы и силы брошены на то, чтобы пиратить по чужим мирам, ситуация кардинально не изменится. А вот если бы мы дружно начали исследовать вилераду и работать над ней, то добились бы результатов если не в этом поколении, то в следующем. А так — проблема будет сохраняться до тех пор, пока есть калечное, но устраивающее массы решение. Думаю, что вы не станете с этим спорить.
— Да с вами вообще невозможно спорить! — искренне рассмеялась я. — Очень сочувствую и в то же время немного завидую вашей супруге. Такой мудрый муж — большое счастье и тяжкое бремя одновременно.
Он широко улыбнулся в ответ и кивнул:
— Передам ей ваши соболезнования. Смею уверить, что в своих сердечных делах я был далеко не так мудр, как в чужих. С чужими всегда как-то проще.
— Это точно! — весело фыркнула я.
— Хотя один плюс в существующей системе всё-таки есть, и весомый, — заговорщически блеснули глаза целителя.
— И какой же? — с любопытством подалась я вперёд.
— Она отсеивает негодных к браку заранее. Поверьте, кона Елизавета, добраться до верха этого списка непросто. Нужно иметь цель, быть упорным, усидчивым, ответственным и очень целеустремлённым, а также обладать прекрасной самодисциплиной, финансами и толикой удачи. Нужные качества для будущего отца семейства, вы не находите?
— Нахожу. Жаль только, что ум не входит в перечень, — снова рассмеялась я.
— Рад слышать ваш смех, кона Елизавета. И думаю, решение суда всё-таки пошло вам на пользу, ибо теперь мне не страшно отпустить вас из клиники одну. Уверен, что вы не пропадёте.
— С моим-то талантом находить неприятности?
— Именно. Очень сочувствую и в то же время немного завидую вашему будущему супругу, — иронично вскинул брови он. — Его ждёт весёлая непредсказуемая жизнь.
— Я вас умоляю! Со мной уже девять дней ничего не случалось!
— Это и настораживает, — широко улыбнулся целитель. — Ладно, оставим шутки. Я рад, что вы хорошо себя чувствуете, и надеюсь, вы помните, что всегда можете вернуться в нашу клинику, теперь уже за счёт клана. У меня, кстати, есть специальное материнское отделение для семейных вилерианок.
— Родовое? — удивилась я.
Мне-то казалось, что клиника специализируется на ментальных проблемах.
— Что вы. Для уже родивших и познавших счастье материнства. Очень востребованное отделение, между прочим, потому что мы не пускаем на территорию ни любящих мужей, ни свекровей, ни даже детей. Несколько дней — и мамочка возвращается в семью, соскучившаяся и полная сил.
— Очень любопытно. Буду иметь в виду.
— Так, теперь о насущном. Я бы порекомендовал вам ближайший месяц попить отвар из роанды и дилинфа. И поменьше нервничать. Помните, о чём мы говорили?
— Да. Проблемы Мейера должен решать Мейер.
— Умничка. Ну что же, завтра утром я с вами побеседовать не успею, у меня дела в городе, так что давайте прощаться?
— Давайте, конкор Лаен. Очень рада знакомству.
— Взаимно. И спасибо вам за знания, которыми вы поделились. Поистине ценнейшие.
— Дарю! — улыбнулась я. — Мне было очень приятно с вами беседовать. А теперь я пойду, не буду вас отвлекать. Поздно уже.
— Идите, ибо завтра вам предстоит непростой день. Но вы обязательно справитесь.
— Обязательно! — уверенно кивнула я.
Выйдя из кабинета, направилась в свою палату длинным коридором с высоким сводчатым потолком. По одной стороне — окна, выходящие в просыпающийся по весне сад, а по другой — карта-мозаика, изображающая длинное скалистое побережье настолько ярко и эмоционально, что казалось, будто и правда стоишь у кромки каменистого пляжа. Гулять по коридорам клиники — словно ходить по музейным галереям. Но и от музеев можно устать.
Скорее бы настало завтра!
Глава 26. Кисточка
К себе возвращалась не торопясь, наслаждалась тем, что никуда не нужно спешить и при этом старалась потратить как можно больше времени. На улице давно стемнело, в саду зажглись редкие фонари, и чья-то одинокая тень медленно переплывала с одного окна на другое, гипнотизируя и маня за собой. Поддавшись соблазну немого приглашения, я вышла в сад медленно обошла его по кругу дважды.
Поднявшись к себе, не придумала ничего лучше, чем надолго залечь в ванну с книжкой. Надо сказать, конкор Лаен идеально продумал всё: даже библиотека в клинике состояла из на редкость спокойных, наполненным особым очарованием книг. Уже третий день я читала местного Пришвина, увлекательно описывающего устройство термитника и быт его обитателей. Что самое удивительное, книга была куда интереснее опуса про Фифли. Даже немного расстраивает, что дочитать до конца я не успею. Не то чтобы ожидался феерический финал или внезапный сюжетный поворот, но будущей королеве термитов предстоял первый и единственный в её жизни полёт, после которого она должна отгрызть себе крылья и основать новую колонию со своим королём, а это, вообще-то, волнительное событие! Поволнительнее некоторых любовных романов, между прочим! Да что там некоторых, почти всех!