Мы вошли в дом Мейера, и окунулись в мрачную, гнетущую обстановку. На улице — цветущая, светлая весна, а внутри — темно, угрюмо и даже немного страшно. Почему занавешены все окна? Удивлённо обернувшись на Мейера, я поёжилась. Нас встретили его отец и братья, шестеро младших. Все как на подбор — высокие, широкоплечие, привлекательные, но сразу стало понятно, о ком говорил мой вилерианец. Один из братьев был настолько красив, что глаз не оторвать. Просто неприлично красив, вот честное слово. Странно, что за ним не охотятся местные вилерианки. На месте Полин я бы присмотрелась. Или у него паршивый характер?
Додумать мысль не получилось, Мейер зачем-то нацепил мне на голову совершенно не характерную для Вилерии шляпку с густой вуалью и завёл в гостиную, где было ещё меньше света, чем в вестибюле.
Сначала в глаза бросились ярко-розовые волосы. Наверное, будь они синими, я узнала бы гостью сразу.
— Рад знакомству, Ваше Высочество Лалисса Первая, моя несостоявшаяся супруга, — весело поприветствовал Мейер.
— Что она тут делает? — изумлённо спросила я, и в голосе против воли прозвучал испуг.
— Гостит. Видишь ли, клану не понравилось, как поступил Его Величество Сеолт Банрий, и мы решили ненадолго пригласить к нам его настоящую дочь, чтобы он не забывал о том, что вилерианцы могут забрать то, что захотят, даже из охраняемого дворца. А цель её визита — самая благородная. Она собирается снять с тебя клятву и принести извинения. Я же правильно понял, что Её Высочество заставила тебя занять своё место?
— Да… — неверяще прошептала я. — Но как ты это провернул?
— Братья помогли, — улыбнулся Мейер. — Родные и двоюродные. Ну и потом, ты так жалобно на меня смотрела, когда речь заходила о ней, что я не мог оставить этого просто так. Решил, что тебе будет приятно получить очень искренние извинения. А ещё решил, что хочу знать о тебе всё и не позволю, чтобы между нами стояла чужая клятва.
На глаза навернулись слёзы. Хорошо, что вуаль скрывала не только моё изменившееся лицо, но и их. Теперь понятно, почему в доме темно и зачем нужна шляпка. Феймины не хотели, чтобы Лалисса заметила, что я превратилась в вилерианку.
Я сжала руку Мейера и повернулась к измученной принцессе. На измождённом лице — ни следа высокомерия, издёвки или насмешки. Только не очень хорошо скрываемый страх.
— Вы её что, не кормили? — удивилась я.
— Просто не подпитывали. Хотели помочь Её Высочеству развеять некоторые иллюзии и показать, что на Вилерии выживают сильнейшие, а она к их числу не относится. А ещё мы всё-таки планируем вернуть её обратно, но только если принесённые ею извинения покажутся тебе достаточно исчерпывающими и искренними. Это условие.
— Вы её похитили?
— Пригласили в гости, — невозмутимо ответил Мейер. — И ты знаешь, судя по тому, что рассказал Таль, мне очень повезло, что ты — не она. Очень.
Лалисса всё это время молчала, и когда она заговорила, я даже не узнала голос, настолько сипло и натужно он звучал.
— Я думала, что это твоя месть… — выдавила она, одной рукой держась за спинку стула.
— Нет. Ничего о затее Мейера я не знала, а с местью отношения у меня не сложились, так что мстить тебе я и не собиралась, — тихо признала я.
— В таком случае мне бы хотелось принести тебе глубочайшие извинения за то, как я с тобой поступила. Когда вилерианцы потребовали принцессу, мама предложила найти двойника. Это оказалось непросто, но мы на тебя вышли. Не могу сказать, что затея пришлась мне по вкусу, но ты уже знаешь, что я нужна Гленнвайсу и не могла рисковать собой.
Проклятый трон. Если Банриев не станет, то в стране случится магическая катастрофа. Погибнут люди. А Лалисса — единственная наследница…
— Отец предлагал откупиться другими знатными девушками, но мама тогда возразила, что мы обязаны заботиться о своих подданных, и лучше отдать вилерианцам чужачку, чем будущую правительницу, — сдавленно проговорила Лалисса. — Мы поступали в интересах Гленнвайса. Но мне очень жаль, что ты из-за этого пострадала и вынуждена была… занять моё место. Прости, Лиза, что я использовала тебя.
— Снимите клятву, Ваше Высочество, — чуть насмешливо распорядился Мейер, и Лалисса тут же подчинилась.
Прошептала несколько слов, и моей руки коснулся невидимый поток магии, после которого принцесса пошатнулась и едва устояла на ногах. Печать клятвы проявилась, растрескалась и исчезла, а ладонь закололо.
— Мейер, ей не станет плохо?
— Нет. До обратного портала она продержится, а к нему её доставят на небольшом дирижабле.
Так и знала, что не было никакой необходимость отбивать зад в седле!
— В таком случае нет смысла её тут задерживать. Мейер, а ты можешь попросить её показать дорогу в мой мир? Я бы хотела навестить родителей и сестёр, сообщить им, что со мной всё в порядке, и убедиться, что им никто не причинил вреда, — я бросила косой взгляд на принцессу, надеясь, что она поняла намёк.
— Таль уже знает координаты, ненаглядная. Это был второй сюрприз.
— Спасибо, — тихо выдохнула я и хотела прижаться к его груди, но подавила порыв.
Принцессе я не доверяла и демонстрировать при ней чувства поостереглась, сама не знаю почему.
— Если ты что-то ещё хочешь ей сказать…
— Нет, Мейер. Ни к чему мучить её понапрасну. Пусть идёт и правит своим Гленнвайсом, как умеет. Мне больше нет до неё дела. Ни до неё, ни до Ваендис.
— Ты слишком добрая, — улыбнулся мой вилерианец, а затем проводил к двери.
Бросила последний взгляд на бледную и держащуюся изо всех сил принцессу и вышла.
У неё своя дорога, и я могла только радоваться, что мне не придётся по ней идти.
В вестибюле попрощалась с родственниками Мейера и поспешила покинуть дом, с которым было связано так много тяжёлых воспоминаний. Оказавшись на улице, вздохнула с облегчением. Стянула с себя дурацкую шляпу с вуалью и прищурилась, давая глазам привыкнуть к яркому свету. Мейер с довольным видом встал рядом. Обняла его и уткнулась в грудь. Пожалуй, приготовленный им сюрприз куда лучше портрета.
— Спасибо, Мейер. Это было… очень важно.
— Я так и подумал.
— Знаешь, я ненавижу имя Лалисса. Хочу новые документы, на своё имя. И хочу повидать родных.
— Новые документы мы тебе сделаем, когда поженимся. Тогда же и отправимся в гости к твоим родным, чтобы я поблагодарил их за чудесную дочь.
— Шантажист, — весело пихнула я его в бок. — Почему это мы должны сначала пожениться?
— Таковы правила, — невозмутимо ответил Мейер. — Только замужние вилерианки могут покидать мир. А ещё тебе придётся принести клятву о неразглашении, иначе никто не выпустит.
— Но в нашем мире ничего не знают ни о Вилерии, ни о других мирах…
— Правила едины для всех, — Мейер привлёк меня к себе и поцеловал в висок, а его тяжёлая ладонь так и осталась лежать на пояснице. — В общем-то, других срочных дел у нас больше нет. Чем бы ты хотела заняться, ненаглядная?
— Поужинать, рассказать тебе о своём мире, а потом вернуться в дом, чтобы ты обстоятельно показал мне, что к чему. Ты говорил, что хочешь постелить паркет? — оживилась я. — А есть образцы? Мне очень понравился тот, что был в клинике. У нас в мире обычно делают ёлочкой, а там был какими-то ромбиками…
— Можешь выбрать любой паркет. Только сначала тебе всё-таки придётся выйти за меня замуж, — задумчиво посмотрел вдаль Мейер.
Нет, ну что за нахал! Шантажировать любимую женщину паркетом — это нормально?
— Ну уж нет! И я бы на твоём месте условия мне не ставила, а то будешь спать в кресле! — решительно вздёрнула подбородок я.
— Хм. Это серьёзная угроза, — пришлось признать Мейеру. — Может, хотя бы в обмен на выбор кухонной плитки согласишься?
— Нет. Выберу всё, что захочу. И замуж пойду, когда захочу, — упрямо ответила я, обвивая рукой его талию и прижимаясь к тёплому боку. — А тебе придётся смириться, что я такая вредина.