— Мой дом, — голос Уиро вибрировал в тишине, отражаясь от камня и заставляя фейри вскинуть голову.
Я часто задавалась вопросом, какая первая мысль приходила в голову человеку, когда он сталкивался с Уиро. Испытывали ли они немедленный страх, из-за которого у них запирались легкие? Испытывали ли они гнев и желание напасть? Или, может быть, шок от присутствия столь могущественного человека. Но что касалось этого мужчины, то он, казалось, понял уровень опасности, в которой находилась его жизнь, не получая никакой другой информации.
— Почему я здесь? — в его голосе слышалась легкая дрожь, хотя лицо выглядело невозмутимым, когда он, наконец, решил откинуть голову назад.
Уиро развернулся и встал на шаг впереди него.
— Чтобы удовлетворить мои интересы, потому что ты избежал участи, которую постигли мои Падальщики, — он прищелкнул языком. — И я не в настроении прощать.
Его слова заставили меня задуматься, может ли он почувствовать, на кого его Падальщики распространяли проклятие, поскольку они созданы непосредственно из его силы. Я воздержалась от вопросов и позволила этой мысли рассыпаться в прах, как будто ее никогда не существовало.
Фейри заставил себя выпрямиться, его дыхание стало более резким, когда он хватал ртом воздух. Воздействие реальности уже сильно давило на его слабеющее тело. Его грудь быстро поднималась и опускалась, когда он смотрел на фигуру перед собой и спросил:
— Как ты… Подожди. Кто ты?
Я оставалась прикованной к месту с отсутствующим выражением на лице, когда ухмылка Уиро стала зловещей.
— Я Бог Тьмы, — он сделал скользящий шаг ближе, и тени кружились под его кожей. — Но я действительно презираю ненужную болтовню, — он вытянул руку и сжал ее на горле фейри. — Итак, хватит разговоров.
Уиро медленно поднял мужчину, пока его ноги не оторвались от пола пещеры. Мужчина схватил руку Уиро, пытаясь высвободиться.
— Я… я… — его слова оборвались, когда Уиро усилил хватку.
Скучающий вздох сорвался с моих посиневших губ.
— Может, нам стоит позволить ему говорить все, что он хочет.
Я собрала концы своей туники, скрутила ее в руках и сжала. Вода сочилась и разбразгивалась по моим ботинкам, пока не осталось несколько капель, и тогда я повторила процесс с другой стороны.
— Почему это, дочь?
Глаза фейри вылезли из его черепа еще больше, чем уже, при осознании нашего родства. Его вены вздулись и агрессивно пульсировали от хватки Уиро.
Пока я говорила, мой отец только со скукой смотрел на мужчину.
— Я заинтригована, и он, вероятно, не сможет сбежать. Так что его судьба останется прежней.
Сила вибрировала вокруг его тела, и кровь, текущая по жилам Уиро, потемнела под кожей, словно оживая в тишине между нами. Он бросил мужчину на землю. Звук удара костей о камень заглушился глубоким стоном, когда он перевернулся на бок.
— Меня спасли, — проворчал фейри между резкими вдохами. — Мужчина в тени спас меня и мою пару от ужасной смерти. Я не понимаю, почему стал мишенью…
Щупальце полуночи вырвалось и вонзилось ему в горло, заставляя замолчать.
— Невыносимо. Ты — пример того, что случается с теми, кто убегает от меня, как только становится отмечен.
Уиро повернулся ко мне лицом. Его кружащийся взгляд проник сквозь кожу и кости, проникая прямо в мою омертвевшую душу.
— Брось его туда, — его голова наклонилась к Морю Душ.
Не говоря ни слова, я призвала свои тени скользнуть по моим венам и исторгнуть их из кончиков моих пальцев. Выбрасывая эту тьму наружу, чтобы обвиться вокруг туловища мужчины, который задохнулся, как только Уиро отпустил его. Я подняла его тело с земли и подвесила прямо над металлической водой, мерцающей высасывающей душу магией.
— П — пожалуйста! Я Винсент! С-скажи моей паре… Я л — люблю ее, — мужчина задохнулся в моих объятиях, захлебываясь, пытаясь глотнуть воздуха, когда я сжала его сильнее.
Я не уверена, почему сделала паузу, мои глаза впились в мужчину, который признавался в своих последних словах для другой. Через мгновение он с вызовом сжал челюсть. На его лице появилось другое выражение, вместо того, охваченного страхом, который охватывал каждого фейри, которого я убила. Он первый, кто не проявил слабости перед смертью, только стальной хребет презрения. Отказывался умолять о спасении, когда понял, что его судьба уже решена.
Но что-то глубоко внутри, этот тихий голос, скрытый за шепотом, не хотел, чтобы я позволила ему упасть. Холодный сквозняк пробежал по моей спине, оставляя после себя озноб. Такое ощущение, что сила моего отца за моей спиной стала все более нетерпеливой, и именно тогда я прогнала сомнения.