— Я достаточно хорошо выспалась, — мой голос вернул его к реальности, когда он перевел взгляд на меня.
Кивнув головой и судорожно сглотнув, он прочистил горло.
— Я рад это слышать. Я пришел узнать, не хочешь ли ты прогуляться со мной по дворцу, — его глаза блуждали по комнате, как будто пытаясь найти что-то, чего там нет, прежде чем снова остановились на мне. — Как в старые добрые времена, когда ты гонялась за мной, — выдавил он.
Уголки его глаз приподнялись с натянутой улыбкой, пока он ждал моего ответа. Я бы предпочла побыть одной, но сейчас мне нужно вести себя прилично и соблюдать правила.
— Полагаю, мне не помешало бы подышать свежим воздухом.
Удовлетворенный кивок и взмах рукой в сторону двери — это все, что он предложил.
— После тебя.
Я поправила платье, чтобы убедиться, что из разреза выглядывала рукоять моего кинжала, прежде чем пойти первой.
Некоторое время мы шли в тишине, пока мои туфли проваливались с каждым шагом, погружаясь в песок. Птицы парили над морем, а затем ныряли вниз и скользили прямо над поверхностью воды, погружая в нее когти.
Рука Эйдена случайно коснулась моей, пока мы продолжали идти вдоль края, где земля и вода сливались воедино.
— Я настоял, чтобы швея сшила для тебя платье, которое ты наденешь завтра на празднование в честь моего отца. Его доставят в твою комнату утром.
— Спасибо… тебе, — выдавила я, не желая думать о том, какое чудовище, по его мнению, они создали.
— Эмма, я… — он резко втянул воздух, когда его рука коснулась моей.
Но он не отпустил. Вместо этого его пальцы сжались сильнее, почти оставляя синяки на моей коже, когда он остановился и повернул меня к себе.
— Ты замерзла, — сказал он на выдохе.
Я мгновение наблюдала за ним, когда он взял другую руку, чтобы проследить по черным венам, которые паутиной тянулись под ней.
— Да, но это не имеет никакого отношения к тому, чтобы находиться снаружи.
Я думала, что почувствую малейший проблеск тепла от прикосновения другого человека, но я ничего не чувствовала. От его прикосновения моя кожа немела. Глубоко, в глубине души эта потерянная частичка меня — я думала — благодарна за то, что его прикосновения вызывали у меня только отвращение.
Он поднял на меня глаза, и между его бровей пролегла складка.
— Ты потеряла свой свет, свое тепло.
Я выдержала его взгляд.
— Хотя раньше у меня никогда не было настоящего света. Ведь так?
В моих словах звучала резкость, которой я не хотела, но шрам вокруг моей шеи напоминал мне о свете, которого я никогда не смогу достичь. Эйден тоже заметил это, потому что его глаза закрылись, когда он заметил выпуклую кожу, изуродованный остаток, который навсегда украшал мое горло.
Его пальцы задрожали там, где они оставались на моей руке, когда я наклонила голову, чтобы заставить его заглянуть в мои черные глаза.
— Нет, — он испустил сдавленный вздох. — Но я действительно хочу извиниться. За то, что я сказал, и за все, что с тобой сделали. Я… я не знал, Эмма.
— Он заплатит.
Эйден молча кивнул.
— Ты уже заставила его заплатить, не так ли? Ты убила короля Орена.
Солнце внезапно усилило свой свет, заставляя его лицо поморщиться, когда он поднял взгляд к небу.
— Я говорила не о короле Орене.
Его зеленые глаза встретились с моими, и я склонила голову набок, ожидая его ответа.
— Мой отец?
Тупо уставившись на него, я позволила своему молчанию ответить за меня. И как только он понял, он почесал затылок и посмотрел на море.
— Ты же знаешь, я не могу этого допустить.
— Как бы ты остановил меня, если бы я украла все еще бьющееся сердце из груди твоего отца, пока ты спал?
Его глаза вспыхнули на краткий миг, прежде чем он сдержался.
— Эмма, ты должна знать… Я все еще люблю тебя. Даже эту версия тебя, — его руки скользнули по моему телу, и я осталась неподвижной. — Я все еще хочу, чтобы это сработало, даже если мне трудно забыть о твоих действиях по отношению ко мне до того, как ты стала такой. Но мой отец… — он глубоко вздохнул и провел рукой по лицу. — Временами он может быть неразумным, но не заставляй меня выбирать, кто увидит острие моего меча.
Эти зеленые глаза стали жестче, раскрывая суть Эйдена под его ухоженной маской.
— Однажды нам не придется беспокоиться о нем. Как только он уйдет в отставку, мы с тобой будем править как король и королева Асов.
Впервые мою кожу пронзили острые уколы боли, а внутри все сжалось от беспокойства при мысли о том, что меня коронуют рядом с ним. Волна тошноты накатила на меня и заставила землю под ногами идти рябью.