— Что ты имеешь в виду? — перебила Кара, глядя на Вайпера.
— Я просто говорю, — выдохнул он, явно раздраженный тем, что его прервали. — Когда ее якобы лучшую подругу во всем мире похитили, и она навестила ее в чертовой больнице один раз, всего на десять минут?
Он покачал головой.
Я кивнул, моя кровь кипела.
— Я как-то раньше не задумывался об этом, но это странно.
— Для человека, который был так близок к вашей семье, она не выглядела чертовски сломленной, когда убили Сэла. Она твердо решила вернуться в свою квартиру. И не возвращалась, чтобы навестить Джулс, даже не написала ни одного сообщения, спрашивая, как у нее дела. К тому же на похоронах она болталась с какой-то швалью и очень тихо общалась — Он выдохнул и закрыл глаза. — А потом Тех вернулся с этим.
Он взял у Технаря фотографию и протянул ее мне.
При взгляде на фотографию у меня упало сердце. Это была фотография Джиа с тремя парнями, один из которых был мертв. Я знал это, потому что пытал его, прежде чем Локк убил. Я в недоумении поднял взгляд, мое сердце ухнуло, а кукушка чуть ли не съехала.
— Ты что, издеваешься надо мной? Пожалуйста, скажи мне, что это какая-то хреновая, конченная шутка!
— Хотел бы, брат.
Вайпер выглядел таким же больным, как и я.
Локк взял у меня фотографию. Его глаза округлились.
— Где Джулс? — спросил он.
Я снова судорожно набрал номер Джулс, кровь стыла в моих жилах.
— Она у Джиа. Наверное, — сказала Кара, звучавшая так же безумно, как и я.
С прикроватной тумбочки послышалась мелодия звонка.
— Черт! — прорычал я, уставившись на ее телефон.
Я выбежал из комнаты, уронив фотографию на пол, мчась, чтобы снова спасти любовь всей моей жизни, звуки тяжелых ботинок эхом отдавались позади меня.
— Ты сказала ей?
Мужской голос, глубокий и безжизненный, зазвучал в моих ушах, пока я медленно приходила в себя.
— Еще нет. Я только начала, но чертова таблетка быстро подействовала.
Таблетка? Какая таблетка? Я держала глаза закрытыми, не желая сообщать им, что пришла в себя. Я вслушивалась в каждое слово, которое впитывал мой затуманенный разум. Туман снова попытался взять меня под контроль. Я боролась с ним, отчаянно пытаясь вернуть себе способность соображать, чтобы выбраться отсюда.
— Хорошо. Я хочу увидеть страх в ее глазах, когда она узнает, — произнес мужской голос.
— Заткнись, сука! — рявкнула Джиа. — Это мой план. Это моего парня убили!
— Ага, парень твоей сестры, — зло прошипел он.
— И он получит по заслугам, правда? — прорычала она.
Дыхание стало неровным, пока я слушала, пытаясь сдержать слезы и ярость. Мысли метались, но не могла полностью понять, что Джиа говорит. То, чем она накачала меня, еще не выветрилось из моего организма. Джиа не могла быть частью всего этого. Она бы этого не сделала.
Я услышала громкий шлепок, а затем почувствовала ожог на лице.
— Проснись! — потребовала Джиа, раздался еще один шлепок, и жар на моей щеке запылал еще сильнее.
Я застонала, когда Джиа и незнакомый мне парень схватили меня за руки и рывком подняли в сидячее положение на кровати. Голова у меня откинулась назад и ударилась об изголовье. Не желая пока открывать глаза, я так и осталась сидеть с откинутой головой.
— Что, черт возьми, ты ей дала? — спросил парень.
Я внимательно слушала, надеясь, что она скажет ему. Я позволила своей голове откинуться в сторону.
— О, всего лишь маленькая белая таблетка или две, которые я получила от твоего брата, — сказала Джиа, в голосе ее звучала лукавая улыбка. — Не волнуйся, через несколько часов ты будешь в порядке.
Она приоткрыла мне веки.
Вздрогнув, я закрыла их обратно, от яркого света комнаты у меня заслезились глаза. Я опустила голову, пытаясь сохранить сознание.
—Почему? — прошептала я пересохшим горлом.
— Что почему? Почему я накачала тебя наркотиками? Зачем показывала тебе эти милые семейные фотографии? Зачем позвала тебя сюда? — Она ухмыльнулась. — Честно говоря, принцесса, много разных причин. Что ты хочешь знать в первую очередь? — В ее тоне сквозило презрение, когда она постукивала носком своих любимых черно-золотых туфель от Шанель.
— Зачем все это.
Я, наконец-то, смогла приоткрыть веки, но совсем чуть-чуть. Глядя на нее, на девушку, с которой провела всю свою жизнь, которую любила как сестру всю нашу жизнь, знала, что этой девушки больше нет. Вместо нее увидела женщину, сломленную и полную ненависти. Девушка, которую я любила, ушла, ожесточенная смертью, ненавистью и болью, ее доброта стала черной.