— Поняла?
— Разумеется.
— Ты вообще слышала, о чём я говорил?
— Разумеется, — снова говорю я.
— Повтори.
Я хмурюсь, вглядываясь в его тёмно-зелёные глаза, а он с улыбкой смотрит на меня.
— Ты что-то рассказывал о бандаже и горячем воске.
Я прикусываю губу, пытаясь не рассмеяться. А Джейкоб закидывает голову и хохочет глубоким утробным смехом.
— Не совсем так.
— Прошу меня простить.
В моём голосе ни капли раскаяния. Давно, очень давно я не флиртовала настолько открыто, и это чертовски весело. К тому же Джейкоб — красавчик, да ещё и без кольца на пальце, так почему бы и нет?
Может, удариться во все тяжкие с лыжным инструктором не такая уж и плохая идея.
— Идём, Грейс, давай поставим тебя на снег.
— Эта часть меня и пугает.
Внезапно от моего кокетства не остаётся и следа, ему на смену приходят ужас и чудовищная нервозность.
— Эй, — говорит он и обхватывает мой подбородок, вынуждая смотреть ему в глаза.
Жар от его прикосновения растекается по груди, позвоночнику и — прямиком в лоно. Я втягиваю воздух и чувствую, как расширяются мои глаза.
— Обещаю, солнышко, с тобой ничего не случится.
— Ладно, — шепчу я и обмахиваюсь, пока он не видит, так как отвернулся от меня, чтобы надеть ботинки. И тут я замечаю, что его обувь не подходит для лыж.
— Почему у меня такое чувство, будто на мне бутсы какого-нибудь спецназовца? — спрашиваю я, выходя за ним из пункта проката на снег.
Мои лыжи Джейкоб несёт на плече. У меня в каждой руке по палке, и я втыкаю их в снег и лёд, шагая рядом.
— Отличные палки. Мне стоило бы ходить с ними повсюду.
— Не могу поверить, что ты настолько неуклюжа, Грейс.
— Зря, это у меня по жизни. Подумаешь. — Я пожимаю плечами и делаю большой вдох, втягивая холодный свежий воздух гор. — По-моему, родители жестоко пошутили, когда назвали меня Грейс[1]. Боже, тут наверху так красиво!
— Откуда ты?
— Из Каннингем-Фолса.
Он резко оборачивается и пристально смотрит на меня, а в его прищурившихся глазах вспыхивает интерес.
— Да ну?
— Ага, эти уроки — подарок от моих подруг.
— Зачем им покупать тебе уроки катания на лыжах, если ты этим совершенно не интересуешься?
— Потому что через пару недель нас ждёт лыжное путешествие в Аспен, где мы проведём девчачьи выходные, и, по мнению подруг, меня нужно поднатаскать, чтобы я смогла как следует нафлиртоваться с красавчиками-инструкторами, а не кататься на «скорой».
— То есть ты собиряаешься поохотиться на любителей лыжного спорта?
— Да нет, — со смехом отмахиваюсь я, — Кара с Лорен только что обручились, так что это такой девичник. На самом деле я не собираюсь ни на кого охотиться.
— А почему?
— Почему ты не надел лыжные ботинки? — спрашиваю я вместо того, чтобы ответить на его вопрос.
— Отвечай.
— Нет, сначала ты, — останавливаюсь я и бросаю на Джейкоба насмешливый взгляд, отчего он усмехается.
— Я без лыж, так как мне нужно тебе помогать. Мы покатаемся с тобой завтра.
— Давно ты стал лыжным инструктором?
Действительно, а хорошо ли им платят? На вид Джейкобу лет тридцать. Это его профессия?
— Сначала ты мне ответь.
— Я уже и не помню, о чём ты спрашивал, — говорю я и топаю прочь от Джейкоба, а он кидается за мной и свободной рукой приподнимает мне подбородок.
— Не ври мне, солнышко. Чего-чего, а этого я не потерплю. Незачем врать.
— Я не очень хороша во флирте, — шепчу я.
При его дыхании вырываются лёгкие облачка пара.
— Никогда бы не подумал, — отвечает он с усмешкой.
Затем наклоняется и целует меня в лоб, и тут же снова пускается в путь к большому чистому полю.
— Куда мы идём?
Я прибавляю шаг, изо всех сил стараясь не отставать от его широких шагов своими короткими ножками в тяжёлых ботинках.
— Вон туда.
— Подъёмники в другой стороне.
— Ты пока не будешь подниматься на подъёмнике. Возможно, чуточку позже.
— Ну, это же скучно.
Он кладёт мои лыжи на снег и указывает встать на них.
— Удерживай равновесие палками и защёлкни ботинки в крепеже. Молодчина. Видишь? Ты как будто на них и родилась.
— А ты истинный льстец, — отвечаю я с ужасным ирландским акцентом.
— Это ирландский, милая, а я из Лондона. Ладно, делу время.
— Ты так и не ответил на мой вопрос, — перебиваю я.
— Что за вопрос?
— Давно ты этим занимаешься?
Он упирается руками в бёдра и задумчиво прищуривается.
— Я катаюсь с четырёх, но преподаю с шестнадцати, так что почти двадцать лет.