Когда я открыла дверь в квартиру, мама крикнула:
— О, хорошо! Ты сегодня рано.
Я вошла в гостиную, где была Трикси, и вокруг все выглядело так, словно в салоне красоты взорвалась бомба.
— Ура! У меня будет больше времени для работы, — воскликнула Трикси.
Я очень любила Трикси. Сколько себя помню, она красилась в рыжий. Носила его смело и дерзко. Ей очень шло. Она была миниатюрной, с веселыми карими глазами и самыми красивыми кистями рук, которые я когда-либо видела. Я считала, что у нее руки художника.
— Трикси, что ты здесь делаешь? — спросила я, обнимая ее. Трикси обычно приходила навестить маму в понедельник.
— Сюрприз! Тебя ждет маникюр, педикюр, уход за лицом и мелирование.
Я мысленно застонала.
— Трикси…
— Нет. На этот раз никаких возражений. Твоя мама говорит, что ты устала, поэтому сегодня твой день. Сегодня День красоты Джет.
Мне нужен был маникюр и мелирование, как дырка в голове. И то, и другое требовало посещения салона красоты, а салон требовал времени и денег, а у меня не было ни того, ни другого.
Трикси металась по комнате, готовясь, а мама улыбалась очаровательной кривой улыбкой. Они считали, что делают мне одолжение. Считали, это добрым делом.
Черт. Как я могла отказаться?
Трикси поставила в гостиной стул, я села на него, и она укрыла меня накидкой.
— Сегодня приходил Оскар, — сказала я маме.
— В самом деле? Как у Оскара дела? — ответила мама, изображая невинное удивление.
— Без понятия, так как большую часть его визита он кричал на Эдди по-испански, а остальное время он кричал на него по-английски, и в оставшееся время он кричал на меня.
— О, боже, — пробормотала Трикси.
— Все пошло не так, как планировалось, — пояснила мама Трикси.
Ох, мама.
Если бы я ее не любил, то прибила бы.
Глядя на маму, Трикси пожала плечами, начав размешивать широкой плоской кистью какую-то дрянь в маленькой миске.
— С Эдди все налажено, так что можете перестать вмешиваться, — сказал я им.
— Лучше я позвоню Хавьеру, — тихо сказала мама.
Понимаете, о чем я?
— Как все наладилось с Эдди? — спросила Трикси, глядя на меня широко раскрытыми любопытными глазами.
Я возвела взгляд к потолку и попросила избавить меня от мучений.
Сегодня у Бога явно были дела поважнее.
Я отвела любопытных дам от темы Эдди. А затем заснула во время педикюра, с кусочками фольги в волосах, и меня пришлось будить, чтобы смыть краску в кухонной раковине.
— Вуаля! — воскликнула Трикси, протягивая мне зеркало, когда закончила.
Я уставилась на себя в недоумении.
Ладно, должна признать, волосы выглядели хорошо. Нет, на самом деле, великолепно. Она обрезала пару дюймов, так что волосы спускались ниже плеч, сделала мне густую челку, которая была разделена на пробор и выглядела почти сексуально. Новый образ очень меня оживил. Мои глаза казались скорее зелеными, чем карими, а кожа словно светилась.
— Замечательно, — сказала я.
— Конечно! Это же ты! Ты прекрасна! Совершенно новая Джет, — объявила Трикси.
Хотела бы я быть совершенно новой Джет с совершенно новой жизнью, но я согласна и на новую прическу, потому что в ближайшей перспективе мне она точно не светит.
Трикси сделала мне макияж для «Смити», который тоже выглядел лучше, чем я когда-либо могла сделать, а я мастерски обращалась с косметикой. Я отпраздновала свой новый образ, надев свои самые сексуальные шлюшьи туфли с униформой «Смити». Они были из черной лакированной кожи, закрытые, с заостренным носком, с двойными широкими ремешками и двумя пряжками на лодыжке. Смити называл их туфлями Госпожи и был прав.
Мы с Джоджо опоздали всего на пять минут. Когда мы вошли в дверь, Смити был на своем обычном месте за стойкой бара. Он повернулся к нам, открыл рот, чтобы сострить, но при виде меня, его рот так и остался открытым.
Я положила сумочку и кардиган на стойку бара.
— Пожалуйста, скажи, что ты сделала это со своими волосами, потому что собираешься танцевать у шеста.
— Я не танцую у шеста, — отрезала я.
Он протянул мне мой фартук, и я, как обычно, сунула сотовый в карман. Я всегда так делала. Никогда не расставалась с мобильником, на случай, если маме понадобится позвонить.
— Значит, — продолжил Смити, — вот это все должно было сбить меня с толку, чтобы я забыл, что ты не позвонила мне и не рассказала, что прошлой ночью какой-то мудила приставил тебе нож к горлу.
Проклятье.