— Что случилось с твоими волосами сегодня утром? — спросила Докал, когда они поднимались вверх по лестнице.
— Ничего, — огрызнулся Кэл.
Она вопросительно подняла бровь, но ничего не сказала.
Офис Докал находился на втором этаже комплекса «ЭД», что наделяло её редкой привилегией иметь настоящее окно. Белые жалюзи были опущены, чтобы никто не видел, или, что более важно, никто не мог подслушать происходящего в офисе, подумал Каллум.
Два человека уже ждали их. Он узнал одного из присутствующих: Пола Ли, директор по безопасности Сопряжения, работающая с Эйнсли Зангари с момента основания компании. Ходили слухи, что она снабжала его пиратским программным обеспечением в те времена, когда он арендовал свой первый офис на Манхэттене, потому что у него не было денег, чтобы купить лицензионные копии.
Даже сам вид строгой старухи заставил его почувствовать себя виноватым. Её появление ведь не могло быть связанным с Сави. Или могло? Дама внимательно оглядела его, словно он товар.
— Выглядите взволнованным, мистер Хепбёрн, — сказала она обманчиво-мягким голосом.
— Все мои расходы законны, — огрызнулся он.
Второй посетитель встал и деликатно прокашлялся.
— Это майор Дэвид Джонсон, — представила его Докал. — Министерство обороны. Ядерное подразделение.
Майор был тяжёлым мужчиной лет пятидесяти, который двигался с трудом, кряхтя каждый раз, когда ему приходилось сгибать колени. Каллум даже подумал, что он, вероятно, был ранен во время какой-то секретной и мрачной миссии. Тонкая полоса белых волос обрамляла внушительную лысину, что в сочетании с очками в проволочной оправе делало его похожим на классический образ профессора. Его присутствие озадачило Кэла сильнее, чем присутствие Полы.
— Здравствуйте, — осторожно начал он.
— Рад знакомству, Каллум. Советник Торрес нам уже все уши прожужжала рассказами о ваших подвигах.
— Большое спасибо, Докал. — Кэл иронично посмотрел в сторону юриста.
— У нас имеется одна деликатная проблема, — начал майор, — и под «нами» я имею в виду Британское правительство. Поэтому мы обращаемся к вам за содействием в её решении.
— Которое Корпорация Сопряжения уже успела гарантировать, — продолжила Пола Ли. — Не так ли, Каллум?
— Конечно. Расскажите, в чём проблема? — Он широко развёл руки, стараясь не показывать смятение.
— Проблема в договоре всеобщего разоружения шестьдесят восьмого года, — произнёс майор Джонсон. — Это по-настоящему значимое событие для мировой политики, которое принесло много счастья избирателям.
— Я слышал о нём, — осторожно сказал Каллум.
На самом деле он едва вспоминал отдельные детали: ни политика, ни история не были его сильными сторонами.
— Это было неизбежно, учитывая появление генераторов силовых щитов. Теперь у каждого крупного города в мире есть силовой щит. Ракеты и беспилотники не могут пройти, и если вы обеспечите силовой щит достаточным количеством энергии, он сможет противостоять даже ядерному взрыву. Целые национальные арсеналы устарели за одну ночь — ну, ладно, за пять с небольшим лет.
Щит, конечно, не является панацеей от всех угроз — террористы могут применить украденное ядерное оружие, как и страны-изгои, как и экстремистские политические группы, и так далее и тому подобное… И единственный способ предотвратить реализацию подобных угроз — избавиться от мировых запасов оружия и расщепляющихся материалов.
— После заключения договора шестьдесят восьмого года все страны отказались от своих ядерных бомб и веществ, из которых можно было создавать новые, — продолжила мысль Докал. — Это одна из причин, по которой Хаумея была настолько прибыльной для Сопряжения — мы устроили демонстрацию, показав военным, куда они могут выбросить накопившиеся опасные запасы.
Каллум внимательно наблюдал за юристом. Ему не нравилось русло, куда свернула беседа. И изучающие взгляды опытного вивисектора, которыми одаривала Пола Ли, наблюдая за его реакцией, вовсе не помогали ему успокоиться.
— И мы поступили как все, — продолжил майор Джонсон. — Сократили наш арсенал. Великобритания осталась с пятью ядерными боеголовками, исключительно для целей сдерживания, без возможности создавать новые. Тем не менее, вынужден признать, что у нас возникла некоторая проблема с запасами.
— Вот дерьмо, — тихонько простонал Каллум.
— Проблема в том, что некоторое время назад, в двадцатом веке и в двадцать первом, правительство было, — майор скорчил неодобрительную гримасу, — несколько параноидальным. Они держали в тайне истинное количество накопленного нами плутония.
— Ебучий Иисус! Вы хотите сказать, что в этом засоренном резервуаре есть плутоний?
— Мы хотели избавиться от него без лишнего шума, — спокойно, словно речь шла о бытовых отходах, сказал майор Джонсон, — чтобы избежать инцидента с межнациональной инспекцией.
— Вы не сказали им? — в ужасе пробормотал Кэл. — Вы не сказали Бойнаку, что отправляли через их систему утилизации?
— Наше высшее руководство было в курсе, — спокойно произнесла Пола Ли.
— Наше руководство? — Каллум, нахмурившись, обернулся к ней.
— Сопряжение владеет долей в Бойнак. Однако персонал объекта Гилген не был проинформирован. Не было необходимости.
— Значит, мы помогаем британскому правительству избавиться от их нелегального плутония?
— Плутоний был ошибкой, допущенной предыдущим поколением, — решительно сказал Джонсон. — Было честно и благородно исправить её.
— Теперь вы называете обман так?
— Именно так, — спокойно ответил майор, глядя в глаза Каллуму.
— И вы включили в состав заговорщиков меня, — не мог успокоиться Кэл.
— Вам, как руководителю группы, нужно знать, что находится в засорившемся баке в Гилгене на самом деле, — примирительным тоном сказала Докал.
— Большое, блядь, спасибо. — Каллум обхватил лицо руками, пытаясь обдумать сложившуюся ситуацию. — Мне всё равно не хватает данных. Может ли эта неисправность быть диверсией террористической группы?
— Маловероятно, — сказал майор Джонсон. — Ранее мы отправили несколько партий без каких-либо проблем. Наши канистры с плутонием числились как медицинские отходы из различных лондонских больниц. Сам плутоний был расфасован на мелкие гранулы, при этом каждая из них была покрыта защитным слоем из керамики для предотвращения окисления и запечатана в стандартную ёмкость для утилизации. По моему мнению, произошедшее — простая цепь случайностей. Канистра, падая с верхней части бака, могла неудачно приземлиться, налетев на твёрдые отходы. От удара керамика могла расколоться или даже разбиться.
— Вы не проверяли керамику на способность выдержать удар, — произнёс Каллум.
— Мы собирались сделать всё без лишнего шума, — сказала Пола Ли. — То, что мы не провели испытания на прочность керамической оболочки, наш недосмотр.
— Если вы подвергаете плутоний воздействию влажного воздуха, он окисляется и гидрируется, покрываясь рыхлой коркой и увеличиваясь при этом в объёме на… — Каллум закрыл глаза, пытаясь вспомнить физические свойства плутония.
— До семидесяти процентов, — закончил за него Джонсон. — Контейнер должен был разрушиться от вызванного этим повышения внутреннего давления. Контейнеры распечатаны из обычного недорогого пластика, прямо на заводе Гилген, откуда мы их и взяли.
— Контейнеры, прямо и явно не предназначенные для транспортировки плутония. Неспособные сдержать его расширение после контакта с воздухом… — устало подытожил Кэл. — Полагаю, что просочившийся из разрушенных контейнеров плутоний собрался на дне бака и заблокировал клапан.
— Мы считаем, что реальное положение дел ещё хуже.
— Ну конечно, — простонал Каллум.