Каллум оглядел верхнюю часть злополучного резервуара.
— Все пристегнулись? Проверьте крепление ремней.
— Да, шеф, — раздался гул голосов команды.
— Райна, на тебе контроль за датчиками в здании.
— Я готова, шеф.
— Генри, начинай, — приказал он. — Моши, приготовься.
Всё началось со слабого шипения. С лёгкого ветерка, колышущего плотную ткань его защитного костюма. С каждой секундой шипение усиливалось, заставляя сердце Кэла биться сильнее.
Краешком глаза Каллум видел, что к пешеходным эстакадам и полу цеха начал двигаться мусор: забытые одноразовые стаканчики, бумага, обрывки проводки, прочий пластиковый хлам — всё это поползло в сторону портала с нарастающей скоростью.
— Шлюз открыт на пятьдесят процентов, — сообщил Генри.
Шипение усилилось и превратилось в рёв шторма, обрушившегося на конструкции цеха с многократно большей силой, чем ожидал Каллум. Инстинкт заставил его вцепиться в ремни безопасности. Колин и Алана уже стояли на коленях, держась за перила, в попытке противостоять ветру.
— Семьдесят пять процентов, — продолжил Генри.
Среди рёва бури Каллум распознал жалобный скрип конструкций здания, работающих на пределе нагрузки. Он огляделся. Вокруг царил настоящий ад: фонари бились в безумных вихрях, наполненных мусором, балки стонали и гнулись от невозможной нагрузки, металлические листы кровли расходились, пропуская лучи солнечного света, потолочные панели срывались с места, мечась в потоках воздуха…
— Сто процентов! — Кэл едва разобрал голос Генри.
Рёв вылетающего в межпланетный вакуум воздуха усилился, обретя силу урагана. Потоки воздуха, проносящиеся через отверстие, начали походить на морозные вихри — газ терял тепло, расширяясь в пустоту. Несколько панелей крыши оторвались и упали прямо на бак, яростно трясясь от обегающих их потоков воздуха.
— ОГОНЬ! — крикнул Каллум.
Заряды, укреплённые на опорных стойках танка, взорвались одновременно. Кэл едва слышал их, борясь со штормом, который пытался вырвать его тело из страховочных ремней. Снежинки, превратившиеся в ледяные пули, били по лицу, расползающаяся крыша трещала, корчась от чудовищной нагрузки.
Верхняя часть резервуара скрылась в портале, упав так быстро, что Каллум едва уловил движение. Вслед за баком последовали панели с крыши, носясь по воздуху в вихревой воронке, образовавшейся в провале.
— Здание разрушается, — усиленный ассистентом голос Райны с трудом пробивался сквозь рёв.
— Зарывай шлюз, Генри! — крикнул Каллум.
Рукотворный ураган бушевал ещё некоторое время, перед тем как утих, поскольку створкам огромного люка шлюзовой камеры приходилось закрываться, преодолевая огромное давление потока воздуха. Каллум был уверен, что они закрывались вдвое медленнее, чем открывались.
Наступившая долгожданная тишина ударила Кэла словно пуховая подушка. Он тяжело вздохнул и встал, удивляясь непривычно неподвижному воздуху.
— Всё в порядке?
Подчинённые по очереди вызывали его. Их голоса дрожали от плохо скрываемого облегчения. Каллум медленно расстегнул ремень безопасности.
Снег падал сквозь широкие трещины в сломанной крыше. Искалеченный цех словно пережил взрыв бомбы: весь пол усыпан не успевшим улететь мусором, фермы и трубопроводы погнуты и искорёжены, оборудование сдвинуто со своих мест. Каллум проверил свой датчик радиации, который, слава богам, показал только небольшое превышение фонового уровня.
— Чёрт побери, у нас получилось! — прокричал он. Или попытался прокричать — из сорванного от напряжения горла вырвалось только тихое сипение.
Кэл присел на ступеньки и счастливо рассмеялся.
* * *
Каллума разбудило гудение будильника. Кто-то взвинтил громкость сигнала побудки до уровня корабельной сирены, добавив к этому землетрясение. Кэл слабо застонал и открыл глаза. Оба действия показались ужасно болезненными.
Высунув из-под одеяла руку, он попытался нащупать будильник. И тут же вспомнил про придуманный вечером хитрый трюк — поставить будильник подальше от кровати, чтобы тот с гарантией заставил его встать. И застонал — вчера вечером это казалось забавной шуткой.
Кэл попробовал повернуться набок, потревожив ноющую шею, и понял, что во время глубокого сна в неудобной позе отлежал и ногу и плечо. Сжав зубы от боли, он перекатился на спину, давая возможность крови возобновить движение по онемевшим конечностям.
Будильник же никак не успокаивался.
Зрение Кэла было размытым, но он мог видеть сквозь открытую дверь в гостиную красные светящиеся цифры издевающегося над ним будильника.
— Дом! — каркнул он.
— Доброе утро, Каллум.
— Выключи будильник.
— Это невозможно. Ваш будильник не имеет компьютерного интерфейса. Он слишком старый. Я считаю, что он был изготовлен в девяностых годах двадцатого века.
— Вот ублюдок, — просипел Кэл, пошатнувшись от волны боли, вызванной движением тела. Стены гостиной тошнотворно покачивались вокруг него.
Каким-то образом ему удалось скоординировать конечности и выйти в гостиную. Он не стал нажимать кнопки повтора или отмены на часах, просто выдернув шнур злоебучего устройства из электросети.
Долгожданный покой длился всего пять секунд.
— Вот дерьмо, — выдохнул он и бросился в туалет.
Каллум не помнил, что именно ел прошлой ночью, но ему, безусловно, удалось вывалить большую часть этого в унитаз.
Облегчённо вздохнув, Кэл нажал на слив. Потом сполз на пол и прислонился спиной к раковине, тяжело дыша и ощущая, как его ноги внезапно превращаются в желе. Немного отдышавшись, Каллум поднялся: ему так и не стало легче — зловредная тварь, что грызла внутреннюю часть его черепа, пытаясь вырваться на свободу, никак не желала успокаиваться.
Вчера они провели ещё один час в хранилище Гилгена после того, как сбросили резервуар, сначала помогая персоналу убедиться, что остальные баки с отходами не пострадали, — не раскололись и не протекли во время хаоса — а потом закрывая портальные врата на станцию Хаумея.
Момент, когда заснеженная крыша пошла трещинами, всасывающими снег в бездонную дыру портала, естественно, был заснят дежурящими у места предполагаемой катастрофы журналистскими дронами, заставив людей поверить в то, что баки взорвались.
PR-команде Сопряжения потребовалось немало времени, чтобы успокоить страхи и заверить всех, что «Экстренная Дезактивация» совершила своё обычное чудо, предотвращая утечку радиации, спася от загрязнения прилегающие территории.
Под чутким руководством Докал пиарщики старательно занижали уровень предполагаемого ущерба, утверждая, что мусор был лишь слегка радиоактивными медицинскими отходами.
Обозреватели новостей вовсю игнорировали эти потуги, начав проигрывать старые чернобыльские видео. К тому времени Каллум и его команда успели вернуться в Брикстон и смотрели репортажи в кабинете, гогоча и издеваясь над потоком паники, заполнившим новости.
Если бы они только знали, самодовольно думал Каллум.
Покинув офис, все предсказуемо ужрались вусмерть в первом же встретившемся баре.
Душ помог совсем немного. Надежда была только на четыре ибупрофена. Их он принял, как только вышел, запив половиной пакета свежего апельсинового сока, который нашёл в холодильнике. В полностью заполненном холодильнике.
Дом явил воистину библейское чудо, восстановив кредитный рейтинг и заказав доставку, думал Кэл, кидая полоски бекона на сковороду. Сейчас он поджарит хлеб и соорудит себе огромный бутерброд. Нет. Два бутерброда. И заварит себе большую кружку кофе. Две кружки.
Каллум нашёл чистую одежду, попутно свалив накопившуюся кучу грязного белья в сумки хозяйственной службы — они могли недорого разобраться с этой проблемой, нужно было просто выставить нуждающиеся в стирке вещи за дверью для вывоза.
Затем Кэл вернулся к аптечке и принял пару таблеток парацетамола, потому что один бывший медработник как-то сказал ему, что их можно смешивать с ибупрофеном.