— Данте, — зову я, когда оказываюсь достаточно близко.
Он оборачивается, и его темные глаза встречаются с моими.
— Мэдисон, я ждал…, - он замолкает, заметив, во что я одета. — Надеюсь, ты нарядилась не из-за меня?
— Я направляюсь в бар в городе и решила зайти сюда по пути.
Я плотнее натягиваю на себя пиджак, чтобы скрыть открытое декольте.
Его глаза темнеют.
— Черта с два.
Я наклоняю голову, не зная, что меня больше забавляет — сердитый тон его голоса или тот факт, что священник только что сказал "черта с два" в церкви.
— Прости?
Он идет ко мне.
— С кем ты идешь?
— С Евой и несколькими двушками которых я никогда не видела, а что?
Он сжимает челюсть.
— Многие мужчины в этом городе будут пытаться за тобой приударить.
Я смеюсь.
— К чему ты клонишь?
Я не замечаю этого, но он огрызается, крепко хватаясь за мои бедра.
— Я хочу сказать, что ты принадлежишь мне.
Он крепче сжимает мои бедра, и я думаю, не такой ли этот мужчина мрачный, как мой муж. Может ли он причинить мне боль. Что-то подсказывает мне, что это не так. Я доверяю ему, несмотря ни на что.
— Принадлежать священнику? — спрашиваю я. — Как это может быть, учитывая твой обет безбрачия?
Он рычит, его глаза полны огня.
— Не испытывай меня, маленькая лань.
Я прочищаю горло и высвобождаюсь из его хватки.
— Я здесь, чтобы поговорить о возможности работы в книжном магазине. Обсудим?
Он выглядит раздраженным сменой темы, но кивает.
— Да, конечно. Давай поговорим о работе.
Он отходит назад, создавая между нами расстояние. Однако его взгляд остается таким же пристальным, как и раньше.
Я делаю глубокий вдох, беря себя в руки.
— Вот мое резюме, хотя, как я уже сказала, у меня никогда не было постоянной работы. В основном это мое образование.
Я достаю из сумочки сложенную бумагу.
Он берет его у меня, касаясь своими пальцами моих, и меня пронзает электрический разряд. Его глаза скользят по документу, не надолго отрываясь от моего лица.
— Впечатляющее образование, маленькая лань. Настолько впечатляющее, что это говорит о твоей высокой квалификации для этой работы.
Я скрежещу зубами, вспоминая, как мои родители отправили меня на юридический факультет Гарварда, но не ради меня, а ради них. Они считали, что им выгодно иметь в семье юриста, который будет вытаскивать их из затруднительных ситуаций, но после окончания колледжа они не позволили мне устроиться на работу. Вместо этого я была готова к любым юридическим вопросам в их бизнесе. Я люблю читать. Книги — моя страсть.
Он кивает.
— Отлично, ты получила работу. Можешь начать завтра, если хочешь?
Отлично. Чем быстрее я найду работу, тем быстрее перестану тратить деньги, которые украла у мужа.
— Звучит неплохо.
— Мне понадобится копия твоего удостоверения личности. Идем за мной.
Он идет в заднюю часть своей церкви, в кабинет, где мы вчера нарушили правила. Воспоминания о случившемся нахлынули на меня. Я дрожу, но не от холода.
— Вот, — говорю я, доставая удостоверение, которое я создала для своей новой личности. — Можешь быстро скопировать его? Мне нужно идти, иначе я опоздаю.
Его челюсть сжимается, когда он кладет его в копировальный аппарат и снимает ксерокопию. Закончив, он поворачивается ко мне и держит его в недоступном для меня месте.
— Я не хочу, чтобы ты выходила на улицу в таком виде.
— Очень жаль, но я пойду. — Я вздыхаю. — Я так давно не выходила в свет. Мне это нужно.
Он сужает глаза и снова хватает меня, на этот раз с большей силой, и мое тело врезается в его.
— Помни, кому ты принадлежишь, Мэдисон, — говорит он, и прежде чем я успеваю запротестовать, он целует меня — грубым, требовательным поцелуем, от которого у меня перехватывает дыхание.
Он отстраняется, и его темные глаза горят яростным желанием обладать мной.
— Помни, кому ты принадлежишь, иначе тебе не понравится, что случится с мужчиной, который осмелится подойти к тебе, — шепчет он.
Меня пробирает дрожь. Я понятия не имею, с каким человеком имею дело. Насколько он мрачен и опасен? Он прячется за тканью, на людях ведет себя как божий человек, но когда мы остаемся наедине, в нем нет ничего святого.
— Что с ним будет, Данте? — спрашиваю я.
Он на мгновение замолкает, его глаза изучают меня, невысказанная угроза повисает в воздухе. А потом он ухмыляется.
— Скажем так, он пожалеет, что перешел мне дорогу.
Как же меня заводит его доминирующая, собственническая натура. Разница между ним и Эриком в том, что Данте — настоящий мужчина. Эрик не стал бы тратить свое дыхание, если бы кто-то поднял на меня руку. Ему все равно. Все, что его волнует, — это внешность.