— Да! — кричит она, ее голос теряется в высоких потолках церкви, а тело бьется в конвульсиях экстаза.
Ее соки брызжут на мой член, ощущения настолько сильны, что сводят меня с ума. Ее мышцы сжимаются вокруг меня, доя меня, пока я продолжаю входить в нее. С последним, глубоким толчком я выхожу из нее.
— Прими все до капли, — рычу я, наполняя ее своей спермой. Я вколачиваюсь в нее еще долго после того, как израсходована каждая капля.
— Черт.
Я рухнул на нее, придавив ее своим весом к скамье.
— Что случилось? — спрашивает она, неловко ерзая под моим весом. Я отстраняюсь и оборачиваю вокруг нее свою священническую мантию, поднимаю ее на колени, сажусь на скамью и прижимаюсь губами к ее шее.
— Я был так одержим тобой, так сходил с ума от потребности, что мы не использовали защиту ни прошлой ночью, ни сейчас.
Глупой части меня нравится мысль о том, что она может забеременеть моим ребёнком.
Она качает головой.
— Все в порядке. Я чистая и принимаю таблетки.
Смесь разочарования и облегчения охватывает меня, и я киваю.
— Хорошо. — Я притягиваю ее лицо к себе и целую ее губы, проникая языком в ее рот. — Ты идеальна.
Она улыбается, прижимаясь ближе.
— И ты тоже.
Я не идеален. Я темный и ущербный, и я нарушил свою святую клятву в гребаной церкви в третий раз. Потому что я такой человек. Плохой до глубины души.
15
Мэдисон
Колокольчик над дверью кофейни зазвенел, когда я вошла в книжный магазин за час до начала своей смены. На меня обрушивается сладкий аромат свежесваренного кофе. Это уютное место с несовпадающими стульями и потертыми диванами, где бариста знает всех по имени.
Я стою в очереди и жду, когда смогу заказать свой латте. А потом, улыбаясь, передаю баристе свою карточку.
— Привет, Мэдисон, — говорит Ева позади меня, заставляя меня повернуться к ней лицом. — Я так и не попрощалась с тобой той ночью. Куда ты пропала?
Я тяжело сглатываю, чувствуя вину за то, что мне приходится врать самой близкой подруге за последние годы.
— Прости, я плохо себя чувствовала, поэтому ушла пораньше. Я не могла тебя найти.
Она нахмуривает брови.
— Странно. Джек сказал, что какой-то жуткий тип в балаклаве заставил тебя уйти. Если у тебя проблемы, можешь обратиться ко мне. Я помогу.
Я хихикаю, но это звучит нервно.
— Парень в маске просто дурачился. Я не уходила с ним.
Она выглядит неубежденной.
— Хорошо, но просто знай, что я здесь, если тебе когда-нибудь понадобится поговорить.
Я улыбаюсь.
— Спасибо, это много для меня значит.
— Ваш кофе готов, — говорит бариста, передавая мне кружку и карточку.
Она замечает, что я не выбрала еду на вынос.
— Может, выпьем кофе вместе? — спрашивает она, взглянув на часы. — У меня есть полчаса свободного время, если ты не против.
— Конечно, — говорю я, несмотря на то что мне не хочется разговаривать прямо сейчас. Меня слишком отвлекает городской священник. — Я займу столик, пока ты будешь делать заказ.
Она улыбается мне, и я беру свою кружку и сажусь за столик у окна, с нетерпением ожидая. Ева и ее друзья милые, но я не привыкла иметь друзей, даже в старшей школе. Мои родители и их связи с криминалом привели к тому, что мне пришлось оставаться одиночкой большую часть своей жизни.
Я не могла приглашать друзей к себе, когда чаще всего в особняке околачивались вооруженные люди, работавшие на отца. Или в гостиной висел кто-то, избитый до полусмерти.
Ева задерживается всего на несколько минут, а потом присоединяется ко мне с мокко и двумя шоколадными кексами в руках.
— Я купила нам по одному.
Она кладет один передо мной.
— Спасибо, это очень мило с твоей стороны.
Она садится напротив меня.
— Итак, что ты думаешь о Джеке?
Я нахмуриваю брови.
— Джек был немного пьян и нахален на вечеринке. Но в целом он милый, когда отвозит меня на работу. А что?
Она хихикает.
— Ты нравишься Джеку, Мэдисон.
Я прочищаю горло.
— О, ну, сейчас я не хочу встречаться. Я избавилась от сложных отношений до того, как переехала сюда.
Это ложь, потому что, хотя я и избавилась от дерьмовых отношений, я влюбилась в мужчину, в которого мне не следовало влюбляться.
Ева кивает.
— Вполне справедливо. Я дам ему знать.
Я пожевала губу.
— Ты с кем-нибудь встречаешься?
Она смеется.
— Нет, уже несколько лет. Проблема в том, что в этом городе никогда нет никого нового. Ты — первый новый человек с тех пор, как отец Дженсон переехал сюда четыре года назад. И, к сожалению, несмотря на то, что он горяч, он как бы привязан к Богу! — смеется она. — Должна признаться, я часто думаю, что никогда никого не найду, если не перееду.