Он сжимает пальцы, глядя на меня.
— Я должен извиниться за вчерашнее.
— Извиниться? — уточняю я. — За что?
В его темных глазах мелькнул проблеск веселья, когда он покачал головой.
— Думаю, ты знаешь, за что. — Он тяжело вздыхает. — Я воспользовался преимуществом, и мне жаль, что все зашло так далеко.
Я киваю.
— Конечно. Мне тоже жаль.
— Почему ты извиняешься? Ты не сделала ничего плохого.
Я пожимаю плечами.
— Я была добровольным участником.
Его челюсть сжимается, и я замечаю, как он сгибает пальцы.
— Дело не в этом. Я в роли авторитета, и я воспользовался этим.
Между нами повисает напряженная и тяжелая тишина, пока официантка не возвращается с нашим заказом.
— Могу я предложить вам что-нибудь еще, босс?
Он качает головой, не сводя с меня глаз.
— Нет.
Ему опасно так смотреть на меня на людях. Взгляд такой откровенный и нечестивый. И все же он не разрывает наш зрительный контакт.
— Продолжим, — говорит он, как только она уходит.
Мой желудок урчит, ведь я сегодня ничего не ела.
— Спасибо.
Он наклоняет голову.
— Не за что, маленькая лань.
Я беру вилку и пробую блинчики.
— Очень вкусно, — говорю я, закрывая глаза от сладкого вкуса кленового сиропа.
— Не так вкусно, как то, что я ел вчера утром.
Я напрягаюсь, тепло разливается по моим венам и зажигает меня изнутри.
— Тебе не стоит об этом говорить. В конце концов, ты только что извинился за это.
Он хихикает, явно находя мой дискомфорт забавным.
— Возможно, мои извинения были не совсем искренними. Я хочу сделать с тобой гораздо больше, маленькая лань, — пробормотал он, не сводя с меня глаз. — Но я должен следовать своим клятвам.
Разочарование охватывает меня, и я киваю.
— Да, я знаю.
Я опускаю взгляд на блинчики и подталкиваю кусочек к своей тарелке.
— Чем ты занималась до приезда в Фордхерст? — спрашивает он, быстро меняя тему.
Я тяжело сглатываю.
— Вообще-то у меня никогда не было работы.
Его челюсть сжимается.
— Тогда какой работой ты хочешь заниматься?
Я прикусываю внутреннюю сторону щеки.
— Официанткой было бы неплохо, но я готова ко всему.
Я не хочу показаться отчаявшейся, но если я буду продолжать тратить свои деньги, они быстро закончатся.
Данте прочищает горло.
— У меня есть вакансия в книжном магазине. Думаю, это единственная вакансия на данный момент.
Мои глаза расширяются.
— Ого, ты еще владеешь книжным магазином?
— Да, я владею несколькими заведениями в городе.
— Почему ты решил стать священником?
Его взгляд устремляется на меня, в глазах появляется опасный блеск.
— Потому что я пытаюсь держать часть себя под котролем. И обращение к Богу показалось мне лучшим способом сделать это.
Мои глаза опускаются к чернилам на его груди и руках.
— Должна признать, ты не соответствуешь стереотипу священника. Уверена, твое прошлое не такое, как все ожидают.
В его глазах вспыхивает огонь, и я быстро добавляю: — Не то чтобы это было моим делом, конечно.
Его губы кривятся в ухмылке, и наступает короткое молчание, прежде чем он отвечает.
— У всех есть прошлое, Мэдисон. Просто у некоторых оно более красочное, чем у других.
Его взгляд задерживается на мне, тяжелый и напряженный.
— Как и у всех есть секреты.
Я киваю в ответ, потому что он знает мой секрет. По крайней мере, отрывки из него. Что я бегу от своего жестокого мужа. Я хочу знать его секреты, но не выпытываю.
Я делаю еще один глоток своего напитка.
— Как давно ты живешь в Фордхерсте?
Он приподнимает бровь.
— Четыре года, — отвечает он после паузы, ничего больше не выдавая.
Разговор заходит в тупик, и мне хочется поскорее убраться оттуда. Все, о чем я могу думать рядом с этим человеком, — это грязные, запрещенные вещи.
Я опустошаю свою тарелку, смакуя последний кусочек вкусных блинчиков.
— Спасибо за завтрак, Данте, — говорю я.
Когда я отодвигаю стул и встаю, он смотрит на меня неправильно и греховно. Ощущение тяжести заполняет комнату, напряжение между нами накапливается, как электрический заряд.
Данте встает и направляется ко мне, беря меня за запястье.
— Увидимся после обеда? — спрашивает он, но это не вопрос. Это звучит как требование. И я практически таю в луже, когда он прикасается ко мне.
— Конечно, во сколько? — пискнула я.