Конечно, возраст играл в этом важную роль.
Несмотря на то, что возраст Саши давно превысил средний, он оставался достаточно крепким на вид. Настолько, что Деллиану приходилось задаваться вопросом: не слишком ли дерзкий для пожилого человека V-образный вырез украшает чёрное платье судьи? Ведь по ползающим в общежитии слухам его возраст перевалил за 180 лет.
Но коричневая, как корица, кожа Саши практически не имела морщин, красиво оттеняла густые волосы цвета мёда, коротко подстриженные под каре, плавно переходящие в бакенбарды и короткую бородку.
В широко раскрытых серых глазах Саши светилась любовь и понимание, которые, как Деллиан неоднократно убеждался, будучи пойманным за какой-то проделкой, могли скрываться, уступая место строгости.
И ещё: в этом году Саша решил отпустить тонкую бородку. «Почему? Просто потому, что это стильно — вот почему», — объяснил Си детям тоном, каким обычно отбивают атаку, в ответ на их вопросы и хихиканье. Деллиан до сих пор не мог решить, нравится ему это или нет.
Саша поймал брошенный на него взгляд и жестом приказал выдвигаться на позиции.
Команды начали выстраиваться вдоль центра поля, равномерно рассредоточивая интервалы. Каждая из команд заняла свою половину поля, с рефери между ними.
Деллиан и его когорта заняли своё привычное место в середине полукруга клана Иммерле. Йирелла, вместе со своей крохотной когортой, стояла около него. У девочек было только два мунка — да и зачем им больше? Деллиан вытянул шею, быстро оценив команду гостей и чтоб понять, какая из групп игроков окажется более опасной в предстоящем сражении.
— Следи за номером восемь, — тихо сказала Йирелла. — Я помню его с прошлого года. Он хорош. Не упускай его из виду.
— Замётано, — согласился Деллиан.
Он также помнил восьмой номер — точнее, раскрученный в руках того цеп, заставивший его отступить, хныча и возмущаясь, давая возможность противнику захватить флагмяч.
Номер восемь был коренастый мальчик со спускающейся на спину каштановой копной волос. Стоя на удалении в четверть поля, он бросил на Деллиана быстрый, пренебрежительный взгляд, явно желая отпустить оскорбление. И когорта восьмого из племени мунков отлично его скопировала.
Кулаки Деллиана сжались в зеркальном жесте презрения.
— Даже не думай, — зашипела Йирелла. — Он просто дразнит тебя.
Быстрый всплеск жара поднялся к щекам Деллиана. Она была права, и он это знал. Слишком поздно пытаться махать кулаками — номер восемь больше не смотрел в его сторону.
Три девушки команды Ансару заняли свои места в расположенных на краю строя позициях для тактиков. Сделали они это с изяществом, которому позавидовал даже Деллиан — по сравнению с ними его собственная походка обладала грацией катящегося с горы валуна. Хотя в отсутствии стиля тоже есть свой стиль, утешил он себя.
И насладился их возмущением, когда до них дошло, что Йирелла осталась на арене, в своём выдающемся защитном нагруднике и на сорок пять сантиметров выше, чем самый высокий мальчик.
Команды были ограничены тринадцатью членами, включая тактиков, но в правилах не было прямого запрета на то, чтоб один из тактиков сражался наравне с парнями. Йирелла выиграла этот спор давным-давно.
Слаженно проделав набор пафосных, театральных движений, судья Саша и судья Ансару вбросили на поле по два флагмяча каждый, высоко подняв их перед этим. Пара флагмячей Иммерле начала мигать красным светом, в то время как флагмячи Ансару мигали жёлтым.
Обе команды довольно оскалились, увидев их.
— Два, — выдохнул Деллиан. Теперь это больше походило на испытание.
До сегодняшнего дня они всегда использовали только один флагмяч. Два являлись настоящим вызовом, испытанием мастерства и слаженности команды. Деллиан и остальные члены команды натянули шлемы, старательно скрывая нервозность.
Быть первым поколением двуполых людей, рождённых на Юлоссе, было одновременно и сложно и почётно. Не было никаких старших, кроме них самих. Не было никого, с кого можно было брать пример. Кто бы мог предупредить, что правила игры на арене изменятся.
Деллиан и его одноклассники всегда давали молодняку советы — как себя вести в играх и на турнирах. Но сами были пионерами: всё, что они переживали в процессе обучения, происходило впервые.
Иногда это казалось слишком несправедливым — тяжёлым бременем, которое взвалили на их плечи, не спрашивая разрешения. Это злило. Не настолько, чтобы он мог пожаловаться на это Саше, но всё же серьёзно.