Двое из присутствующих были местными жителями — омни, о чём явно свидетельствовал их рост и подростковые фигуры, тогда как третья определённо была обычной женщиной — чуть ниже ростом, с выпуклостями в положенных местах.
Конечно, она тоже могла быть находящейся в женской фазе цикла омни, но Кандара почему-то была убеждена, что это обычная женщина. Чисто на основании своей развитой интуиции детектива.
Чтобы поприветствовать её, все трое поднялись, тепло улыбаясь.
— Познакомьтесь, — произнёс Круз, представляя самого высокого омни, с тонкими песочными волосами и милым девичьим лицом, украшенным, впрочем, тонкими тёмными усиками и кудрявыми бакенбардами. — Это Тайл, наш сетевой аналитик.
— Рад работать с тобой, — сказал Тайл.
Его голос был высоким и энергичным. Кандара решила, что он просто молодо выглядит, а действительно молод. Может быть, ему даже меньше двадцати лет. «Почти как Густаво», — подумала она, мысленно вздохнув.
— А это Ойстад, — продолжил Круз, — оператор устройств активной обороны.
Омни, сделавший шаг вперёд, был так же высок, как Круз, но с густыми рыжими волосами цвета кленовой листвы, которые спускались на небольшие груди, покрытые тысячей веснушек. Они и струящееся голубое летнее платье, лишь незначительно скрывающее их, сообщали Кандаре, что Ойстад находится в женской фазе своего цикла.
Определить возраст по внешности в наши дни — сложная задача, но Кандара решила, глядя на спокойную и уравновешенную манеру общаться, что Ойстад никак не меньше полувека.
— И Джессика Май, специалист по стратегическому анализу.
— А это вообще что? — вполголоса спросила Кандара, пожимая Джессике руку.
— Специалист по стратегическому анализу изучает преступления и то, как они были совершены, мотивацию преступников и пытается предсказать, на основании этих данных, какие будут их дальнейшие действия, — вполголоса пояснила Май. — Раньше я работала в Службе безопасности Корпорации Сопряжения, так что некоторый опыт у меня имеется.
— Тебя наняли для этого дела?
— Нет, — пожала плечами Джессика, — я здесь живу. Долгая история — я примкнула к Утопии, разочаровалась в ней и решила уйти. Потом разочаровалась в том, что разочаровалась, и решила вернуться…
— Понятно. — Кандара села во главу стола, демонстративно отказавшись от предложенного Тайлом бокала вина. — Введите меня в курс дела.
Троица переглянулась и начала рассказ.
По их словам, научно-исследовательские институты Акиты годами подвергались атакам. Команды динамичных и беспринципных наёмников потрошили их базы данных, копируя всю информацию, имеющую минимальную коммерческую ценность. Похищенные данные они продавали конструкторским бюро, принадлежащим корпорациям, улучшая потребительские товары, которые были экономической основой миров универсальной культуры.
— Самое обидное, — воскликнул Тайл, — что это вообще не имеет никакого смысла! Мы всё равно публикуем все данные под свободной лицензией! Таков наш путь — мы выступаем за свободу информации.
— В этих кражах есть экономический смысл, — вмешалась Джессика. — Ты просто не понимаешь, в силу своего утопического образования, как работает свободный рынок. А там действует правило: кто первый встал — того и тапки. Кто первый запатентовал то или иное изобретение — тот и получает право торговать им. К тому же не будем забывать и главную цыганскую тайну — краденная кобыла дешевле купленной. Украсть информацию дешевле, чем содержать собственную исследовательскую группу.
— Ах, Джессика, — остановил её Круз, — ты слишком долго жила в универсальной культуре, и даже сейчас смотришь на мир их глазами. Это помогает тебе в работе, но делает плохим учителем. Речь идёт о присвоении ценности, — продолжил он, повернувшись к Тайлу. — Если какой-то необходимый людям предмет или ресурс имеется в ограниченном количестве, то он обретает более высокую ценность — вне зависимости от затраченных на его производство трудозатрат. Это основа старой экономики.
Вот эта вот неоправданная ценность вещи и означает конец равенства и разумного распределения. Этим способом универсальная культура и поддерживает своё существование, под контролем так называемой элиты — которую никто не выбирал, но которая пролезла в управление пользуясь силой денег. Воруя наши идеи и используя их для увеличения своего богатства, они наносят нам двойной ущерб — ослабляя нас и оттягивая, за наш счёт, свой неизбежный конец.
— Гхм, — кашлянула в кулак Кандара. — Может быть, вернёмся к обсуждаемому вопросу? Пока что я вижу, что происходящее похоже на стандартный промышленный шпионаж, возникающий всюду, где существует промышленность.