— В Кулотте. Это на восточном берегу Нибена между мостом южнее столицы и рекой Корболо, — пояснила Ингрид.
— Там ещё можно что-то найти? — удивился Умбакано. — Хм. А мне бы и в голову не пришло, будто в Кулотте осталось что-то, хоть сколько-нибудь ценное. Как полезно иногда мало знать… Ну, согласно моим изысканиям, есть ещё пять айлейдских городов, где имеет смысл искать статуэтки Предков: Моранда, Макаментейн, Веньяндавик, Нинендава и Фанакас. Вот смотри, — он достал из стола пергаментный свиток, небрежно сдвинул в сторону стопку книг и расстелил пергамент, оказавшийся картой. Ингрид чуть слюной на неё не закапала, и не потому, что там были отмечены айлейдские руины, а потому что сама карта была нарисована на большом куске отлично выделанной кожи и покрыта лаком, не позволявшим рисунку и надписям расплываться от влаги. Карта казалась на диво точной и подробной, правда, подписаны были только столицы графств и реки-озёра — до названий мелких поселений её творец не снизошёл. Однако Ингрид без труда опознала и Врата Пелла, и У Воды, и прочие знакомые деревушки. — Я отметил их, руководствуясь древними текстами, — продолжил Умбакано. — Остальные четыре — увы… Отыщешь ли ты их, зависеть будет исключительно от твоего везения. Если ты сумеешь найти и доставить мне ещё статуэтки Предков, я буду платить тебе по пятьсот золотых. За каждую, — уточнил он.
Ингрид сдержанно хмыкнула. Звучало по-королевски щедро, но до той же Моранды надо было сначала ещё как-то добраться по горам, по бездорожью. Вернее, сначала надо было набрать хотя бы трёх-четырёх опытных, непугливых и, самое главное, надёжных товарищей, чтоб не вышло как с той парочкой, которая бросила её с раненым на руках. Далее — закупить припасы, зелья, свитки заклинаний. Потратить немало сил и времени, чтобы найти редкую вещицу. А ещё — доставить добытое в столицу, при том что бандиты очень любят нападать на помятых и вымотанных после похода по руинам охотников за сокровищами, а оголодавшим волкам и вовсе без разницы, кого жрать. Выходило неплохо, конечно, но не сказать, чтобы прямо сказочно щедро. Как раз окупить поход, починиться-подлечиться и отложить кое-что на старость.
— Это доплата за первую, — сказал Умбакано, небрежно бросив на стол тяжко звякнувший кошелёк. — Ну, или считай, это моим вкладом в подготовку экспедиции. В конце концов, мне прямая выгода в том, чтобы вы не только добрались туда, но и сумели вернуться. Стало быть, вы должны быть неплохо экипированы.
— Ага, — рассеянно проговорила Ингрид, сдвинув кошелёк, мешавший ей прикинуть дорогу до Моранды. Всё-таки Коловианское нагорье было ей знакомо куда лучше, чем южные графства. Да и лето потихоньку ползло к концу, а в Корроле оно заметно покороче, чем в Бравиле. — А скажите, господин Умбакано, можете вы мне вместо денег дать копию с этой карты? И чтоб тоже на пергаменте, и чтоб так же лаком закреплена?
Таракан не просто произнёс речь, а ещё и потребовал перо и бумагу вместо хлебных крошек. Умбакано развеселился, скатал пергамент в трубку и с шутовским поклоном вручил Ингрид.
— Будем считать это авансом, — сказал он.
Ингрид, сама не зная зачем, завернула в «Бездонный кошелёк», хотя делать ей в Торговом районе было особенно нечего: лечебные свитки она думала купить в храме. Впрочем, у Торонира всегда имелось множество полезных или занятных вещиц по умеренным ценам, а свободного времени было хоть отбавляй.
— Твой брат заходил пару дней назад, — обрадовал её лавочник. — Письмо тебе оставил, так и думал, что ты ко мне заглянешь.
— Что говорил?
— Что с попутным обозом возвращается в Рифтен.
— В Рифт, — машинально поправила Ингрид. — От нас до Рифтена два дня пути.
— Ну, может, и так, — не стал спорить босмер. — Держи.
— Ага, спасибо, — пробормотала Ингрид, разворачивая просто сложенный вчетверо, никак не запечатанный лист дешёвой грубой бумаги. — И ещё спасибо, кстати, что Умбакано про меня сказал.
— Вот уж за что зря благодаришь, — покривился Торонир. — Платить-то он, конечно, будет побольше, чем я, зато будут теперь у вас в вечных соперниках Марик и его парни. Оно тебе надо?
— Поглядим, — рассеянно сказала Ингрид и пробежала глазами несколько строчек каракулей, щедро разбавленных кляксами (ну, не любил Свен читать-писать, хоть его и научили из-под палки и тому, и другому). До сводного братца милостью богов дошло наконец, что охота за сокровищами не по нему, и он решил стать трактирщиком, как отец. Ну, тут он загнул, конечно — трактирщицей была именно матушка, а её покойный супруг был при ней всё больше вышибалой. Но из хозяйственного Свена со временем должен выйти толк. Особенно если жену он себе найдёт такую, которая сумеет и книги вести без клякс, и считать будет получше, чем сам братец.
Пока Ингрид читала, Торонир неодобрительно разглядывал её наряд.
— Слушай, — сказал он, когда она свернула листок и сунула его в кошелёк, где солидно позвякивали тяжёлые септимы, — мне тут целую гору одежды приволокли. Не совсем новая, конечно, но уж поприличнее твоей. Давай подберём тебе что-нибудь? А я тебе сделаю хорошую скидку. И ещё можешь держать вещи у меня, чтобы не таскать с собой, а надевать, когда будешь приезжать в столицу по делам — сущие гроши возьму за хранение. Ко мне и швея заходит разок-другой в неделю, чтобы подогнать вещички по фигуре. Что скажешь?
Ингрид почесала в затылке. Тратить деньги на очередные «почти новые» тряпки было жалко. Однако и смешить народ на Талос-плаза тоже не хотелось. Ведь умудрялся же сукин сын Йолринг не выглядеть принарядившейся деревенщиной в своём парчовом дублете с хозяйского плеча — чем она хуже? Тем, что она и есть деревенщина, хоть как её наряди?
— Ладно, — сказала она без особой охоты. — Давай.
Тряпки попахивали очень знакомо — влажным камнем и чуть-чуть тлением. Склепом. Гробокопатель, что ли, какой завёлся у пронырливого лиса в поставщиках? Ни в старых имперских фортах, ни в айлейдских руинах одежды по последней сиродиильской моде не водилось, стало быть, в самом деле из склепа товарчик.
— Прикажи служанке хорошенько проветрить тряпьё перед тем, как продавать, — со смешком сказала Ингрид, примеряя суконные, но весьма недешёвого сукна, да ещё и вышитые шёлком штаны глубокого синего цвета. В поясе они ей тоже были широки, — мужские же — но в остальном сидели не в пример лучше, чем пропитые Джеманом. — Вот эти на полпальца с каждой стороны в поясе ушить, и вон ту зелёненькую рубашечку кинь мне, будь добр.
Торонир, нахально и бесстыдно просунувший голову за занавеску примерочного уголка, прихватил вместе с «той зелёненькой» ещё и не ту, зато голубенькую (причём совершенно не линялую), и спросил, напряжённо улыбаясь:
— Неужели залежались? Когда только успели?
— И не говори, — усмехнулась Ингрид. — Всего-то денёк полежали, а уже припахивают. Проветри-проветри, да ещё лавандой вели переложить, а то мародёры враз знакомый запах учуют. Мы-то народ небрезгливый, зато как пойдёт кто спьяну языком чесать, не отмоешься ведь потом.
Босмер выругался, подозрительно посмотрел на неё, но Ингрид напялила рубашку с полнейшим равнодушием к её происхождению.
— Не идёт тебе зелёный, — сообщил Торонир, продолжая всё так же откровенно подглядывать за процессом примерки. Однако в глазах у него метались отражения суматошных размышлений, как ему поступить с не в меру догадливой покупательницей.
— Зато сидит хорошо, — возразила Ингрид, разглаживая шелковистое полотно перед добросовестно отполированным щитом. До того, что на неё пялится мелкий лесной эльф, ей дела не было: за погляд, как говорится, денег не берут, а руки распустить лавочник в жизни не посмеет. — Прямо как на меня сшито было.
— Голубую лучше надень. А зелёную… ну, так возьми. В подарок.
— Как скажешь, — охотно согласилась она. — Да не переживай ты, Торонир, не стану я болтать, вот ещё. Этому надутому хмырю Умбакано только всякие айлейдские штучки нужны, а остальное-то я к тебе понесу, смекаешь, лис ты валенвудский? Нет мне смысла тебя разорять.