А вот одинокая баба в на совесть починенной, да ещё и зачарованной орочьей кирасе — совсем другое дело. Ради одной этой брони можно напасть на путницу, а у неё с собой ещё много не сильно дорогих, зато полезных вещей, особенно нормальная человеческая еда, которую в лесу ни за какие деньги не добудешь. (Да, Ингрид, верная себе, навьючила-таки на кобылку хороший такой мешок дроблёной пшеницы, копчёный окорок и голову отличного сыра, хотя и обедать, и ночевать паломники останавливались в придорожных заведениях. Ну вот спокойнее ей было от сознания, что на всякий случай есть у них припасы на два-три дня — мало ли, как жизнь повернётся? Состоятельные горожане отнеслись к этому, как к забавной причуде, зато наёмники обменялись понимающими взглядами и одобрительно кивнули: в самом деле, мало ли что.)
Словом, ехали они неторопливо, любуясь тем, как побережье Нибена понемногу переходит в мрачноватые заросли Великого Леса, погода стояла умеренно-жаркая и почти без дождей, а от бандитов хранили то ли боги, благосклонные к паломникам, то ли вид клеймор-топоров за бронированными спинами.
А ещё их на повороте с Красной Кольцевой на Золотую обогнал целый отряд магов, усиленный коллегами из Легиона — этих сразу было видно по знакомым всему Тамриэлю доспехам, которые от обычных солдатских отличались наличием капюшона вместо гребенчатого шлема. Ингрид прикинула, куда такая толпа может направляться — прямо с дороги можно было разглядеть руины Сейататара, где по тёмным, неверным слухам, свили себе гнездо то ли вампиры, то ли колдуны; однако боевые маги проскакали дальше и, судя по следам многочисленных подков, свернули в лес за пещерой Зелёный Луг, направляясь куда-то на юг или юго-запад.
Ингрид припомнила карту, подаренную Умбакано: если верить ей, в тех краях имелись развалины двух айлейдских городов. Интересно, куда направляется отряд магов? В Норналхорст или в Силорн? Они, конечно, разобравшись с некромантами (а против кого ещё Травен может послать небольшую армию?), соберут всё мало-мальски ценное, да только у столичных магов и скромных охотников за сокровищами разные представления о «ценном». Те же светящиеся кристаллы на ура идут у мастеров, приспособившихся делать из них бездымные светильники, магам же такая ерунда и даром не нужна. Ингрид, честно сказать, и сама не особенно любила голубоватый, мёртвый какой-то свет этих кристаллов, но она-то слишком хорошо знала, где их добывают и чем за это расплачиваются — может быть, не любила именно поэтому? И поэтому же свет ей казался неживым… В общем, даэдра с ними, с кристаллами. Наведаться бы в зачищенные боевыми магами руины и пошарить там по углам без большого риска для своей шкурки — очень было бы неплохо. Если Эарана ещё в Скинграде, может, удастся её уломать?
Маги распугали мелкую нечисть, которая, расплодившись в пещере, то и дело выбиралась оттуда на дорогу, так что Зелёный Луг паломники миновали благополучно. А вот у Серой Скалы болтался блуждающий огонёк, и драться с мерзким созданием пришлось Ингрид, потому что у неё единственной алебарда была зачарована, а простым оружием огонёк не возьмёшь. Хуже всего было, когда светящийся шар вдруг пропадал, словно растаяв, а потом неожиданно оказывался прямо перед лицом — Ингрид дважды успевала шарахнуться от него в последний миг, и длинное древко алебарды в кои-то веки только мешало. «От новых сигильских камней храни Исмир, — подумала она, отмахиваясь от огонька алебардой, — но может, Флориус согласится за камень Варлы зачаровать кинжальчик какой? Или просто зайду в Скинграде к Агнетте и закажу ей серебряную полосу на нож, вроде как на мечах у легионеров…» Светящийся шар противно зазудел, потянувшись к ней, но коснувшись кирасы, шарахнулся прочь, словно обжёгся: Флориус зачаровал броню не на защиту от магии, а на её отражение, и огоньку досталось своим же заклинанием. «Спасибо, лысенький, — подумала Ингрид, с размаху ткнув сгусток золотого света остриём алебарды. — Буду в Корроле, обязательно тебя проведаю ещё разок». Она не почувствовала ни удара, ни сопротивления, но блуждающий огонёк вдруг вспыхнул и разом осыпался на дорогу лёгкой сияющей пыльцой. Ингрид досадливо крякнула: светящаяся пыль стоила недёшево, а собрать её было не во что, бросить же на дороге жаба душила. Она потопталась возле слабо сияющей кучки, потом решительно пристроила алебарду за спину и нагребла полные пригоршни светящейся пыли, изрядно смешавшейся с пылью дорожной.
— Мара милосердная! — воскликнула госпожа Синтав, когда Ингрид вернулась к повозке, которую сама же велела отогнать подальше, чтобы блуждающий огонёк не перепугал лошадей. — С вами всё в порядке, дорогая? Что это у вас?
— Светящуюся пыль собрать было не во что, — с досадой сказала Ингрид, изо всех сил смыкая пальцы, сквозь которые золотистая пыльца неумолимо утекала, как вода. — У Фалану бы обменяла бы на какое-нибудь зельице…
Охранники переглянулись, хмыкнули, смолчали, но на мордах у обоих было написано большими буквами: «Мародёрша, что с неё взять?» Ингрид ухмыльнулась в ответ, однако тоже промолчала. Раз уж она вступила в Гильдию бойцов, незачем на ровном месте ссориться с собратьями по оружию, вдруг ещё придётся вместе работать?
А госпожа Синтав захлопотала, вытряхнув из крошечной сумочки с дорожными мелочами всякие нитки-иголки, подставила раскрытую горловинку Ингрид, и та осторожно, тонкой струйкой, высыпала свою добычу.
— Вы ведь в «Западном вельде» остановитесь передохнуть? — спросила Ингрид. — Я отнесу пыль алхимичке и сразу верну вам кошелёчек.
— Оставьте себе, — отмахнулась госпожа Синтав, увязывая своё добро в носовой платок. — На добрую память.
— На добрую память — это можно, — согласилась Ингрид. Сумочка была не просто красивая, но и удобная, в самый раз держать всякие мелкие штучки, нужные не каждый день. — Спасибо.
Дальше до самого поворота на юг было спокойно, но у входа в покинутую шахту ошивались как-то очень уж хорошо вооружённые гоблины с эмблемой на доспехах в виде отпечатка жёлтой руки. Наёмники потянулись к оружию, даром что несколько зелёных воинов тут же наложили стрелы на тетиву, но самый крупный и лучше всех бронированный гоблин хрипло прокаркал:
— Люди отдавать еду и ехать мимо, Белая Шкура не трогать люди. Белая Шкура воевать подлый Острый Зуб.
— Ага, — сказала Ингрид, скроив зверскую рожу и делая попутчикам отчаянные знаки, чтобы убирались от греха подальше. — У людей есть сыр, окорок и крупа, чтобы варить кашу. Сахара нет, ни простого, ни лунного. Сладких рулетов тоже нет. Белые Шкуры пропустят людей за сыр и окорок?
— Крупа тоже, — непреклонно ответил вождь гоблинов. — Каша — хорошо дети и старики!
Ингрид, не слезая с седла, стащила со спины сменной лошади сумки с едой, вздохнула и сбросила их на землю. Гоблины сдержанно загалдели, к сумкам тут же подбежали двое, с натугой приподняли их и отволокли в сторонку.
— Людь умная, — одобрительно сказал вождь. — Сильная. Приходить наш великий шаман Джим, рожать ему дети?
— Э-э, — протянула Ингрид, слегка ох… очень удивлённая такой честью. — Надо подумать, — вывернулась она. Повозка отъехала уже довольно далеко, и оставаться одной в компании не агрессивных, но всё-таки гоблинов Ингрид не хотелось. Однако и откровенно убегать тоже не следовало, чтобы не будить хищников в почти диких тварях. — Скажи, где мне найти вашего великого шамана, и я приду, если смогу.
Вождь на удивление толково описал, как найти главную пещеру клана Белой Шкуры, Ингрид пожелала ему удачи в деле наказания подлого Острого Зуба и попрощалась.
— Ф-фух, — выдохнула она, отъехав на безопасное расстояние и почти догнав паломников. — Дёшево отделались…
— Сколько мы вам должны? — деловито спросил Иниэл Синтав. Его жена сидела в повозке бледная до синевы и зябко куталась в суконный плащ, хотя солнце стояло ещё высоко и было даже жарковато, пожалуй.
— В Имперском городе мне это добро обошлось почти в целый септим, но в Скинграде цены ниже, — честно ответила Ингрид. — Я могу купить и принести вам счёт.