— Как у вас дела с Эараной? — спросила она, когда им надоело стоять на одном месте, и они неспешно двинулись по стене в направлении храмовых ворот. — В смысле, до чего вы с нею додумались?
— Есть кое-какие идеи, — неохотно ответил Мартин. — Однако конкретно пока сказать ничего не могу. Но твоя подруга — просто сокровище. Мне всегда казалось, что боевые маги… а, забудь. Она очень умная и прекрасно образованная женщина, её помощь просто неоценима.
— Она отдала тебе этот «Мистериум»?
— Нет, — Мартин невесело рассмеялся. — И у меня вряд ли хватит наглости просить её об этом. Она позволила мне изучать его сколько понадобится — уже неслыханная щедрость. Джоффри возвращается, — сказал он вдруг, посмотрев на дорогу внизу. — Я думал, он просто пошлёт в Бруму кого-нибудь из Клинков.
— Опять какие-нибудь неприятности, вот прямо жопой чую, — мрачно сказала Ингрид.
— Они со Стефаном говорили что-то про шпионов, капитан собирался послать кого-нибудь к рунному камню. Видишь, вон там, внизу?
— Где зелёным светится?
— Ты отсюда видишь руны? — поразился Мартин.
— Ну, так меня же не вытаскивают за шкирку из библиотеки, чтобы поела и погуляла хоть часок, — ехидно отозвалась Ингрид. Посмотрела на Мартина и озабоченно протянула: — У-у, твоё высочество, у тебя уже и нос покраснел, и скулы тоже… пошли-ка, хватит, проветрились. Надо попросить Джену или Каролин, чтобы согрели тебе вина. Или ты просто выпьешь чего покрепче?
— Вспомнить молодость — выпить бренди? — усмехнулся он. — И нечего так на меня смотреть. Я не всегда был священником.
Джоффри потёр ладонями красное, обветренное лицо, с которого, впрочем, даже пешая прогулка под то и дело налетающим мокрым снегом не смогла согнать отёки и мешки под глазами. Когда Ингрид вошла к нему в кабинет, он просматривал какие-то бумаги, и вид у него был совершенно несчастный. Мародёрша даже подумала: а перед кем-то из своих он вот так позволил бы себе выглядеть откровенно усталым и замотанным стариком?
— Ингрид, — сказал он, подняв на неё больные глаза, — я не имею права тебя об этом просить, но всё-таки прошу…
— Помочь закрыть Врата? — не менее несчастным голосом спросила она. В ответ на его вопросительный взгляд она только плечами пожала: — Не шпионов же ловить вы меня пошлёте. Я в Бруме чужая, мне никто слова лишнего не скажет.
— С шпионами Мифического Рассвета Бурд разобрался сам, — морщась отчего-то, сказал Джоффри. — В ответ он хочет, чтобы мы помогли его людям закрыть этот скампов портал, ты права. Он не представляет угрозы для Брумы, но рядом с ним постоянно несут дозор стражники, которые гораздо нужнее в самом городе. И горожане всё больше боятся и всё сильнее недовольны и стражей, и графиней.
— На то и расчёт, как я понимаю, — проворчала Ингрид. — Попугать всех хорошенько, а самим в это время потихоньку мутить водичку. Шпионы эти… Слушайте, грандмастер, а этот якобы Каморан точно собирается привести в Тамриэль Дагона? Амулет он может сам носить, никакие Септимы ему не нужны. Наоткрывает Врат по всему Тамриэлю, перепугает всех до усрачки, устроит бунты против графов тут и там, а потом выйдет из своего Рая, весь такой красивый, в белых одеждах, и зажжёт Драконьи Огни? И своих же поклонников отправит кого на виселицу, кого эбонит добывать?
Джоффри промолчал, прикрыв глаза. Тут бы Ингрид и заткнуться, но её понесло:
— А Мифический Рассвет так много знает о Клинках, что кто-то из ваших собирается со временем встать рядышком с новым императором?
— Замолчи, — сказал Джоффри ровным бесцветным голосом. — Прошу тебя, замолчи и вообще даже думать забудь о таком. Думать — это вообще не твоё дело, поняла?
— Моё дело — Врата закрывать? — огрызнулась она.
— Да, бестолочь ты несчастная! — взорвался грандмастер. — Твоё дело — Врата закрой и вообще сбегай-принеси. Или у тебя некроманты в друзьях водятся, что и после смерти поднимут? Я императора уберечь не смог, а тебя, если что, просто полотенцем смахнут.
Он шумно перевёл дыхание и уже спокойно закончил:
— Пожалуйста, Ингрид, не надо никаких политических идей. Что ты хочешь за то, чтобы пойти со стражей и закрыть портал? Деньги?
— Деньги я и без всяких порталов заработаю, — отмахнулась она, лихорадочно соображая, чего бы этакого потребовать. — А, знаю! Я сестра-Клинок, так? Рыцарь, не баран чихнул. Так что я хочу лоскуток земли в своё владение.
— Земли? — ошарашенно переспросил Джоффри.
— Ага. Любой. Хоть в болоте, хоть на одинокой скале, но чтоб был и чтоб не просто как хутор, а как… ну, не знаю.
— Ленное владение, — подсказал грандмастер иронически. — Хм… ну, я посмотрю, что можно сделать. Думаю, во владениях Карвейнов одиноких скал сколько угодно, можно и объявить какую-нибудь твоим леном. Я поговорю с графиней.
— Я иду с тобой.
— Нет.
— А я не спрашиваю твоего разрешения. Я тебя ставлю в известность: я иду с тобой.
— Да что ты там забыла?!
Эарана закатила глаза к потолку.
— Это план Обливиона, дурища ты нордская! Когда ещё у меня будет возможность побывать в таком месте? Это не скампа оттуда призвать, это возможность увидеть всё своими глазами!
— Ты ненормальная, — безнадёжно сказала Ингрид.
— Я — маг, — надменно ответила Эарана. — А путь мага — это бесконечное познание.
— Даже ценой своей шкуры?
— Шкуры, ха! Многие душу продают. Пока в Нирне есть магия, у Хермеуса Моры всегда найдутся адепты, предлагающие ему душу в обмен на знания.
— А твой сын? — поняв, что к разуму магички взывать бесполезно, Ингрид попыталась надавить на её материнские чувства.
Эльфийку эта попытка только развеселила.
— А ты думаешь, что мой сын — это младенец с золотыми волосиками и розовыми ушками? Нет, дорогая, по нашим меркам, он ещё молод, конечно, но хронологически он постарше тебя. К тому же, — она нервно дёрнула плечом и улыбаться перестала, — о нём есть кому позаботиться. Официально отец его не признал, чтобы не портить себе карьеру, но обучение в университете оплатил.
— Он тоже маг?
— Сильнее меня, — с родительской гордостью проговорила Эарана. И злорадно прибавила: — И гораздо сильнее своих единокровных законных братьев-сестёр. Не говоря уже о том, что привык всего добиваться сам, а не ждёт, что отец устроит ему тёплое место в жизни и выгодный брак. Так что он не пропадёт, что бы со мной ни случилось. Собственно, — почти по-человечески вздохнула она, — не так уж я ему и нужна… В общем, я иду в Мёртвые Земли с тобой, и больше мы об этом говорить не будем.
В общем, Ингрид была очень, очень зла. На себя, в первую очередь. И в таком вот настроении стояла перед строем стражников Брумы, с кислыми мордами слушавших своего капитана. Тот говорил убедительно и по делу, и на Ингрид указал, как на штатскую, которая вернулась же живой из таких же Врат, а они-то мужчины и бойцы… Всё правильно вроде бы, но Ингрид решила вмешаться.
— Можно, я скажу, капитан? — перебила она. — Парни, кто боится так, что может бросить всё и сбежать, лучше оставайтесь здесь и следите, чтобы ни одна тварь до городских ворот не добралась. Нет, кроме шуток. От таких в Обливионе будет больше мороки, чем пользы, а здесь всем забот хватит. Кто в себе покрепче уверен, тех сразу предупреждаю: там страшно. Правда. Очень страшно. Нет воды, дышать тяжело, трава такая, что держитесь от неё подальше — лучше уж горячий камень, он честнее. Скампов вы все видели, — она кивнула на кучку трупов, приготовленных к сожжению. — Кланфиров тоже — это такие… вроде ящериц на задних лапах. Тоже вполне можно управиться. Дреморы хуже всего, но и с ними в Кватче ребята справлялись… В общем, — она вздохнула, — не хочу я туда, если правду сказать. — Капитан Бурд хмуро посмотрел на неё, и она закончила: — Не хочу, но пойду. Хоть у меня и нет никого в вашем городе. А вы… решайте сами. Город ваш, жёны-дети-старики в нём тоже ваши, и никто, кроме вас, их не защитит. Я всё сказала. Пошли, Эарана.
Она повернулась лицом к пылающему кольцу и пошла не оглядываясь. Кто последовал за нею, кто остался, не набравшись духу — их Девятеро им судьи. Или Шор с Тсуном для тех, кто не забыл своих богов.