В общем, доспехи были благополучно доставлены в храм, отполированы до зеркального блеска и выставлены в Зале Славы среди катан Клинков, погибших при исполнении долга. Рекруты, участвовавшие в походе, были досрочно произведены в рыцари. Мартин получил частички божественной крови для портала и желал знать во всех подробностях, как были добыты доспехи его прославленного предка. Тут-то Эарана и заметила, что настоящему норду вроде того же Бурда в этой броне даже вздохнуть толком не получится, не то что воевать.
Мартин пожал плечами:
— А какая в сущности разница, нордом или бретоном был Тайбер Септим? Мы — это то, что мы делаем. Независимо от расы. А ты что молчишь, Ингрид?
Сидели они для разнообразия не в библиотеке, а в спальне Мартина — была у него, на зависть Эаране, собственная спальня, где он мог оставаться в полном одиночестве. Сидели втроём, потому что Маглир и Мазога заметно робели перед сыном Уриэля Септима и нормального разговора в их присутствии не получалось.
Отдельная комната для наследника трона была небольшой, но по меркам военно-монашеского ордена, просто роскошной. Мебели, правда, было маловато, и девушкам пришлось сидеть на кровати. Оставив при этом раздвижную, на акавирский манер, дверь открытой, чтобы не было никаких дурацких разговоров о том, чем там его высочество занимается с двумя бабами враз. Клинки или не Клинки, а у людей, запертых в небольшом храме, развлечений немного, а чем игривые сплетни не развлечение? Вряд ли кто-то из императорской гвардии осудил бы септимовского бастарда за такое (мужики, пожалуй, наоборот, ещё и повосхищались бы), но когда Ингрид до упора задвинула в стену лёгкое дверное полотно, чтобы спальня полностью просматривалась из коридора, и Мартин, и Эарана одобрительно кивнули. Хотя сама Ингрид с безнадёжной тоской подумала о том, что если бы Мартин глянул ну хоть с каким-нибудь интересом, она бы даже с Эараной согласилась его делить. И сейчас, и сколько угодно раз. Но он, конечно, не захочет портить потрахушками их уже сложившиеся приятельские отношения.
— А что я могу сказать? — отозвалась она. — Что от Санкр Тора у меня мурашки по спине, хуже чем от айлейдских руин? Так ты и сам это знаешь, твоё высочество.
— Не уверен, — хмыкнул Мартин. — Понимаю, что живой нормальный человек не может не бояться, но нормальные люди не лезут так упорно и настойчиво туда, где легко могут в лучшем случае умереть.
— Ты видел, что стало с Кватчем, — мрачно ответила Ингрид, — а я видела, чем может стать весь Тамриэль. У меня, знаешь ли, родные есть, друзья-недруги, племянник к лету намечается… Если я могу что-то сделать, чтобы остановить хитровымудренного урода с его рогатым хозяином, я это сделаю. — Она погладила странно и почти непристойно смотревшееся в аскетичном храме цветное шёлковое покрывало и добавила: — Но бояться — всё равно боюсь. А, ладно! Скажи лучше, придумал что-нибудь с третьим ингредиентом, или как там его назвать?
— Нет, — с тяжким вздохом признал Мартин. — Не то что не придумал — вообще никаких мыслей нет на этот счёт.
— Тогда думай, — велела Ингрид. — А мы, пожалуй, махнём в Имперский город. Спасение мира — своим чередом, а кушать хочется, и брату на свадьбу подарок надо послать, и на постройку нового Шпиля Фросткрег тоже денежки нужны, и немалые.
— Опять вы к этому коллекционеру? — почти враждебно спросил Мартин.
— К нему, — признала Ингрид. — Мы же после Моранды прямиком в Бруму двинулись, статуэтку так и не отдали, а Умбакано, между прочим, пять сотен за неё обещал. Эту отдадим, поищем ещё одну. А в айлейдских руинах и без статуэток есть чем поживиться. Хотя бы велкиндские камни — маги их с руками отрывают…
Остальную добычу из Моранды они тогда распродали в Бруме, потому что не было смысла тащить в столицу велкиндские и камни Варлы. Впрочем, «распродали» — сильно сказано. Джин Франсорик купила все, сколько их было, даже не торгуясь. Наверное, хотела произвести впечатление на подчинённых.
— Кстати, — сказал вдруг Эарана, — следовало бы мне всё-таки с этим коллекционером встретиться… Поболтать кое о чём.
***
— Отлично, — сказал Умбакано, убирая статуэтку за стекло. — Уже четвёртая, просто отлично. Но Предки могут подождать, сейчас у меня есть для вас другая работа.
— Да? — с ленивым, словно просто из вежливости, интересом спросила Эарана, и Ингрид окончательно убедилась, что для разговора с альтмером нужен другой альтмер. И очень неплохо бы — сильный маг. А ещё лучше — язва вроде Эараны, да ещё язва, собравшая перед тем, как идти, всяческие слухи-сплетни о прошлом знаменитого коллекционера: «О, Аури-Эль! Неужели работая в шахте, можно так поправить свои дела? Я поражена, господин Умбакано…» В присутствии уроженки Саммерсета заносчивый остроухий богач даже вроде ростом стал чуть пониже и язык заметно придерживал.
— Я не единственный, кто коллекционирует древности, в этом городе, — проговорил Умбакано, пройдясь туда-сюда по кабинету. — И порой другим коллекционерам удаётся перехватить занятные вещицы. Так некая Герминия Цинна приобрела корону последнего айлейдского короля, а мне хотелось бы самому владеть такой редкой и ценной вещью. Я предлагал Цинне сумму, в полтора раза превосходящую ту, что заплатила она сама, но эта упрямая… — он покосился сперва на Ингрид, потом на Эарану и сказал явно не то слово, какое хотел, — женщина мне отказала. Если вы сумеете убедить её, я буду вам весьма благодарен, — он приналёг на слово «весьма».
Он положил на стол очередной кошелёк с пятью сотнями септимов. Эарана указала Ингрид на деньги таким жестом, что сразу и не поймёшь: то ли скомандовала: «Взять», — то ли уступила главе команды право забрать плату за выполненное задание.
— И в пределах какой суммы мы можем рассчитывать на вашу благодарность? — поинтересовалась Эарана, пока Ингрид пересчитывала монетки. Умбакано вроде бы платил честно, но если храни Исмир в кошельке не хватит хоть септима, Маглир мозоли на ушах натрёт нытьём о том, как легко обмануть тупых северных верзил.
— Тысячи будет достаточно?
— А сколько обещать госпоже Цинне?
— Я не думаю, что она нуждается в деньгах, — возразил Умбакано. — Подозреваю, что она придумает для вас какое-либо поручение. Со мной она разговаривать не желает в принципе, но надеюсь, госпожа Эарана, вашу подругу имперка воспримет не так враждебно.
— Она не любит альтмеров вообще, или ей неприятны лично вы? — дотошно уточнила Эарана.
Умбакано поморщился.
— Полагаю, — сказал он, — она и от нордов не в восторге, но леди Фросткрег всё-таки человеческая женщина.
Ингрид сдержанно хмыкнула: надо же, остроухий задавака назвал её леди. Или это был такой намёк, что к Цинне над подкатывать не как мародёрша, а этак официально и солидно? «Сударыня, позвольте представиться: леди Фросткрег, Героиня Кватча, для своих — просто Ингрид. Ну, или Алебарда…»
Она ссыпала монеты обратно в кошелёк и сказала:
— Хорошо, сударь. Не уверена, что мы уболтаем эту дамочку, но постараемся.
— Да уж, постарайтесь, — ядовито ответил он. — За тысячу золотых можно и постараться.
Дом Герминии Цинны располагался в Эльфийских Садах, не на Талос Плаза, но убранством и количеством древностей мало уступал особняку Умбакано. Ингрид по совету Эараны послала госпоже Цинне письмо с просьбой о встрече, а не ломанулась сразу знакомиться лично. Эарана хотела сама письмо это написать… вернее, черновик к нему, чтобы не светить явно альтмерским почерком, если дама-коллекционер и правда не любит всех эльфов подряд, не только остроухого конкурента. Ингрид однако решила, что слишком уж разным будет впечатление от письма и от разговора живьём, поэтому просто, без затей и реверансов, нацарапала записочку, что леди Фросткрег просит госпожу Цинну о встрече. Посыльный принёс ответ-приглашение, и Ингрид отправилась на переговоры. Одна, раз уж людей в её команде больше не имелось.