Пятерых авантюристов, как ни странно, поселили во дворце. Наверное, умные люди хотели, чтобы те были под присмотром и не болтали лишнего по кабакам. Вот потом Совет придумает, как правильно подать всю эту историю, тогда и выпнут спасителей Тамриэля шляться по руинам обратно. А пока их даже допустили на Совет, где старейшины должны были признать Мартина наследником Септимов. Проблем с этим вроде не предвиделось, но Ингрид всё равно было как-то тревожно.
И когда в зал прямо посреди заседания ворвался гвардеец с воплем: «Даэдра! Даэдра в городе!» — она даже не удивилась. Наверное, предчувствие было, что Мерунес Дагон неоконченным своего дела не оставит.
Имперский город горел. Жирный дым полз по улицам, заполненным мечущимися в панике людьми. Скакали, вереща, скампы, носились огненные атронахи, тяжко топотали неповоротливые с виду даэдроты, колдовали дремора… Мартин побелел, стиснув зубы: Кватч повторялся. Ингрид дёрнула его за рукав.
— В Храм Единого! — проорала она. — Надо зажечь Огни!
— Нам не пробиться туда!
— Мы и не будем пробиваться. Баурус! Где тут спуск в канализацию?
— Умница! — редгард в порыве чувств сначала от души врезал ей меж лопаток, а потом поцеловал. — За мной!
До ближайшего люка тоже пришлось прорываться с боем, но это всё-таки было проще, чем пытаться пройти в ворота, разделяющие городские районы. Гоблины и крысы разбегались с пути гремящего бронёй отряда, но поплутать довелось порядком, а местами и вовсе пришлось брести чуть не по пояс в мерзкой, грязной и вонючей воде. Факелов ни у кого не было, поэтому Марику и Эаране без конца приходилось запускать магических светляков. Мартину Ингрид и Баурус в две глотки запретили тратить магические силы — Девятеро знают, сколько их потребуется на то, чтобы зажечь Драконьи Огни. Да и до храма ещё надо дойти.
Дойти, да. Надо. Только как, если прямо напротив храма стоял чудовищной высоты многорукий великан?
— Дагон здесь? — побелев, пробормотала Эарана. — Но как? Как это возможно?
— И что особенно приятно, оружие смертных против него бессильно, — вымученно усмехаясь, сказал Мартин. — И Драконьи Огни уже не зажечь — барьера между мирами больше нет.
— Но что-то же надо делать!
— Конечно. — Мартин вдруг стал отрешённо спокоен. — И я даже знаю, что именно. Но мне нужно в храм.
Эарана вздёрнула голову.
— Я отвлеку, — твёрдо заявила она. — Оружие бессильно, магия тоже не причинит особого вреда, но вряд ли принцу Разрушения понравится, что какая-то жалкая смертная мошка смеет жалить его. Кто выживет, напишите потом моему сыну на Саммерсет…
— Заткнись! — рявкнула Ингрид. — Мазога, прикрой её. Баурус, дай ещё кого-нибудь из своих ребят. Покажи этому рогатому ублюдку, Эарана! Полотенца у него нет, а на мошек ножами не машут.
— Ага, — ухмыльнулась Эарана. — И всё-таки, если что, моего сына зовут Эарнир. Пока, дурища нордская. Совнгард ждёт. Да, кстати, мне, пожалуй, ваш рай нравится больше невнятного Этериуса.
— Ладно, — кивнула Ингрид, — я попрошу Тсуна пропустить нас обеих на мост китовой кости. Авось уговорю. Пошли, твоё высочество. Тихонечко, по стеночке.
Тихонечко не очень получалось, потому что тварей было больше, чем могли перебить легионеры и те из горожан, кто знал, за какой конец берут меч.
— Стрелы кончились, и собирать некогда, — с досадой сказал Маглир и потянул из ножен Северный Ветер. Марик вздохнул и выцедил из себя очередной Щит, потому что мифриловая кольчужка босмера не выглядела достаточно надёжной для боя на мечах.
— Всё, — сказал он, — больше не получится.
— А зелья?
— Остроухой стерве отдал, ей нужнее.
Остроухая стерва тем временем металась короткими рваными зигзагами, осыпая Дагона ледяными копьями, которые доводили его просто до неистовства. Он топал ногами, размахивал руками, снося крыши и верхние этажи, и до нескольких жалких смертных букашек, крадущихся вдоль стены к входу в храм, ему дела не было. К слову, альтмерша была не одна такая чокнутая — ещё парочка магов, то ли выбравшаяся в город из Университета Таинств по своим делам, то ли прибывшая уже после открытия Врат, поддержала самоубийцу, атакуя Дагона с разных сторон. Клинкам пришлось и этих двоих прикрывать, так что рядом с Эараной, как привязанная, держалась одна Мазога.
— Дошли, — выдохнула Ингрид, толкнув тяжёлую створку. — Никого, входим.
Храм был пустынен, тёмен и тих. Звуки ожесточённой бойни не прорывались сюда с горящих улиц. Баурус и Белизариус встали у самых дверей, Марик с Маглиром пошли вглубь, проверяя, точно ли здесь никого нет, а Ингрид двинулась вслед за Мартином, вышедшим в круг, где должны были зажечься Драконьи Огни. Зачем? Она и сама толком не знала. Чтобы быть рядом, наверное. Впрочем, в сам круг она войти не посмела — в ней-то драконьей крови не было.
— Прости, милая, — сказал Мартин, снимая с шеи Амулет Королей. — Мужа я тебе так и не нашёл, придётся самой. Но Клод ведь и правда не худший вариант. А я должен сделать то, ради чего посылал тебя столько раз на верную смерть. Прощай.
— Что ты задумал? Мартин, нет! Стой!
Но он уже разбил Амулет Королей, освобождая кровь Акатоша, заключённую в нём. Ингрид рванулась к Мартину, тем более что ничего особенного и не произошло, только осколки брызнули по камню. Однако добежать она не успела, потому что страшный удар снёс с храма купол, и в образовавшийся пролом заглянул сам Мерунес Дагон. Увиденное ему чем-то не понравилось, он одним прыжком перемахнул через стену, но жалкая человеческая фигурка вдруг исчезла во вспышке ослепительного света, а на её месте оказался дракон, ничуть Дагону в росте не уступающий. Ингрид этой вспышкой смело с площадки, словно муху со стола, и чувствительно приложило спиной и затылком об стену, так что даже в глазах потемнело. Она очумело помотала головой, полезла в сумку на поясе за зельем и долго тупо пялилась на вынутый наугад флакон, соображая, того ли он цвета. Зелье оказалось то, в голове немного прояснилось, и она увидела, как дракон впивается зубами Дагону в горло, а тот бестолково машет всеми своими руками в попытке ударить ненавистное создание.
— Мартин! — сипло выдохнула Ингрид, не в силах оторвать взгляд от дракона. А тот победно вскинулся, распахнув крылья, потом тяжело и часто задышал, повернул голову к ней, даже, кажется, потянулся… и окаменел. — Мартин… — Слова, бессмысленные, бесполезные, застряли в глотке. Ингрид сама как будто окаменела.
Она бы так и сидела у стены, если бы подбежавшие товарищи не подняли её. Её трясли, спрашивали, как она, без конца оглядываясь на каменного дракона. Она молчала, прижимая ладонь к затылку.
— Да не трясите вы её, придурки, — возмутился Баурус. — Не видите, оглушило её. Камнем, наверное, — он поднял глаза к проломленному потолку.
— Блядь! Я идиот, прости, Алебарда, — покаянно произнёс Марик. — Идти можешь?
— Погоди, — засуетился Маглир, — сейчас принесу какой-нибудь покров, сделаем носилки. Ингрид, ты того, только не вздумай сознание терять! Я вместо тебя рассказывать Совету, что тут было и как, не стану!
— Мы с Белизариусом всё видели, — мрачно сказал Баурус. — Правда, ни хрена не поняли. Принц разбил амулет и превратился в дракона, дракон изгнал Мерунеса Дагона, а сам… — он тяжело, прерывисто вздохнул. — Как это возможно — понятия не имею. И не уверен, что хочу знать. Оставайтесь с леди Фросткрег, парни, а мы пойдём глянем, что там снаружи.
***
— Всё ещё тошнит? — сочувственно спросила Мазога, резво придвинувшая Ингрид ведро. — Ничего себе у тебя сотрясение!
— Нет у меня никакого сотрясения, потому что нечему там сотрясаться, — буркнула Ингрид. — Никаких мозгов.
Она вытерла рот мокрой тряпкой, опять-таки заботливо подсунутой Мазогой, даром что у той левая рука висела в лубках: «А я ему щитом с разворота! А он мне хвостом! Щит вдребезги, рука в двух местах сломана…» Это был поединок с даэдротом — не на скампов же размениваться сэру Мазоге, грандмастеру Ордена Белого Жеребца. Это ей граф Каро предложил восстановить полузабытый рыцарский орден, и та, разумеется, не могла отказаться от такого предложения.