— Это твоя деревня? — Почему-то я ожидала другого.
— Друэльцы дали нам это. Я помню это с детства. Вокруг этой земли есть границы, чтобы нас сдерживать. — Моррдрук указал на то место, где луг встретился с джунглями. — От джунглей Окпа Форрест до Бледного озера. Мы не можем уйти дальше горной базы от того места, где находимся сейчас.
— Я не вижу стен. Как они могут держать нас взаперти? Я думала, что это твоя планета, но ты не можешь никуда уйти.
— Друэльцы установили невидимые стены, за которые мы не можем выйти. Мы вынуждены оставаться на наших землях.
Я сжала руки в кулаки, охваченная внезапной яростью.
— Мы совсем не свободны. Эти ублюдки держат нас на привязи, как овец.
Моррдрук окутал меня жаром своего тела, скользнув рукой по моему животу в собственническом, но успокаивающем жесте.
— Не надо сражаться с монстрами. Это время нашей свободы, — пробормотал Моррдрук.
— Ага, типа кровавые летние каникулы, — ухмыльнулась Эбби.
Я полностью с ней согласилась.
— Так что, черт возьми, происходит, когда они возвращаются? Большинство из нас будет на поздних сроках беременности. Они собираются взять нас всех или только бойцов, чтобы они снова развлекали их на арене? — Воспоминания об ужасающих битвах на арене, похожей на римскую, всё ещё свежие в моей памяти, заставили меня содрогнуться от страха.
— Не сейчас, Аюнна, тебе нужен отдых. Мы поговорим о побеге позже. — По твердому тону Моррдрука я знала, что спор ни к чему не приведет. Я чувствовала себя немного уставшей от всего этого напряжения на корабле, и я только недавно забеременела.
— Нам предоставили не так много свободы, но мы можем подумать об этом позже. Прямо сейчас я хочу наслаждаться тем, что у нас есть, а не думать о том, чего у нас нет. — Огонь вспыхнул в глазах Эбби, похожий на её рыжие волосы, блестящие на солнце. Она права. Они спланируют побег позже.
Трава ощущалась мягкой под моими ногами. После такого большого количества времени, проведенного босиком в рабских кварталах на планете друэльцев, я едва могла вспомнить, каково это иметь обувь.
Я засмеялась, внезапно подумав, что с закийцами заключили несправедливую сделку. Им придется мириться с кучей беременных женщин с гормонами.
— Что тут смешного, — спросила Эбби.
— Подумай, девятнадцать беременных женщин, и нигде не видно шоколада, — усмехнулась я.
Звонкий смех Эбби разнеся по воздуху. Что оказалось ещё смешнее? Видеть недоумение на лицах мужчин, конечно.
Закийцы разошлись, каждый нашел, и заселялся в свой собственный дом. Я последовала за Моррдруком по тому, что выглядело как главная улица. Место оказалось заброшенным, если не считать неприметной тропинки от нескольких хижин до главного здания.
— В этом здании находится тренировочное оборудование, но оно никогда не использовалось. Не тогда, когда я рос, ни во времена свободы. Мы предпочитаем тренироваться на улице. — Моррдрук указал на главное здание. — Дальше столовая и помещение для встреч, где мы собираемся, чтобы поговорить. Позади здания с тренажерами склад с тканевыми репликаторами. Друэльцы прилетают с кораблями снабжения, прежде чем мы прибываем, чтобы убедиться, что у нас всё есть.
— Они просто не оставят вас в покое, да? — Я с отвращением уставилась на здания.
— Мы делаем, что должны, используем то, что нам необходимо, чтобы оставаться сильными. Именно слабые умирают в битвах друэльцев.
Это имело смысл — выживание сильнейшего. Если ты не боролся, то умирал.
Трудно поверить, но закийцы являлись рабами друэльцев в течение трех поколений, насколько я могла сосчитать. Виды стояли на грани исчезновения, поэтому они похитили всех человеческих женщин. Гребаные ублюдки! Это стало горькой пилюлей, смешанной с удовольствием любить Моррдрука.
На сердце у меня было тяжело, хотелось сделать что-то большее, чем просто родить новое поколение, чтобы помочь закийцам. Наши сыновья и дочери все равно будут рабами друэльцев, свежим кормом для их игр. Необходимо действовать.
— Ты знаешь что-нибудь о своих предках до друэльцев?
— Только истории великих городов, как мы поклонялись трем лунным богам. Сейчас это всё лишь далекие воспоминания. Наши старейшины передали знание нашего языка и того, как мы всегда должны заботиться о наших женщинах. Вы очень ценны. Они учат нас, как сражаться, но друэльцы безжалостно уничтожили следы того, кем мы являлись когда-то. — Он показал рукой на горы. — Старики рассказывали о борьбе с машинами друэльцев.
Я крепче сжала руку Моррдрука. Это тронуло мое сердце, я видела грусть в его глазах, когда он смотрел на горные хребты.
— Мне так жаль. Ты намного больше, чем то, что друэльцы пытаются создать из тебя. — Мой голос прозвучал со смесью гнева и печали.
Его улыбка не достигла глаз, но я увидела его любовь, когда он снова посмотрел на меня. Обхватив меня за талию рукой, он притянул меня к себе.
— Забудь сейчас о друэльцах, наш дом в этой стороне.
Черные строения напомнили мне передвижные дома, каждый примерно того же размера, что и моя квартира с двумя спальнями в Мельбурне. С квадратными окнами, высокими дверями и стоящие в ряд, который тянулся от одной стороны деревни к другой. Казалось, что закийцы вытащили тонну грязи на заднюю часть каждого здания, где теперь на холмах росла трава. Мне это напомнило о норах хоббитов из романа Толкиена.
— Что это за грязь, покрывающая здания?
— Лучшая защита от жары и холода. Помогает нам чувствовать себя как в закийском доме, а не в доме друэльцев.
Это заставило меня задуматься о том, в каких домах жили закийцы до друэльского вторжения. Мы достигли последнего здания, рядом с какой-то густой растительностью и высокими деревьями, которые почти его поглотили. Виноградные лозы висели над дверным проемом и некоторыми окнами. Моррдрук оттолкнул их назад, но заколебался и повернулся ко мне.
— Подожди. Сначала я проверю наше жилье. Прошло много времени с тех пор, как я жил здесь в последний раз. Не хочу пугать тебя неожиданными существами.