– О! Ну тогда спорить не буду. А что, в этих мемуарах запрещалось передавать какие-либо гостинцы?
– Конечно. И тем, кто их примет, и тем, кто их передаст, грозит смерть.
Сильва не подала виду, что обеспокоилась, а продолжила выпытывать все в том же духе морального превосходства:
– Как видишь, времена излишних строгостей прошли. Теперь таких запретов уже не боятся. А кстати, ты-то сам не страшишься, что вдруг окажешься именно тем, «одним из десяти»? Вдруг монолит тебя уничтожит?
– Ну да, немного боюсь.
Но подспудный тон ответа совсем не соответствовал сказанному. Это Сильва со своими умениями вести любой допрос сразу понимала. Скорее всего, данный дворянин был полностью уверен в собственной безопасности. Желая успокоить свои подозрения, воин решила проверить незнакомца следующим вопросом:
– Мне кажется, ты точно жрецом станешь.
Мужчина как раз стал уминать кусок прожаренного мяса гаерны, поэтому подтверждение последовало несколько нечленоразборчивое:
– И мне так кажется!
Но теперь в его даже настолько нечетком ответе сквозила стопроцентная уверенность в своем завтрашнем дне. И это почему-то представительнице с Земли сильно не понравилось. Сразу просматривалось громадное несоответствие с теми данными о монолите, что у нее имелись, и тем поведением, которым бравировал сидящий с ней рядом мужчина. В своих панических, нахлынувших на рассудок рассуждениях она подумала о самом плохом. Пришли в голову даже гипотетические предположения-шутки-воспоминания о камерах подсмотра в пещерах. Почти у всех остальных магириков состояние было слишком подавленное, угнетенное предстоящей опасностью. Все-таки гибель каждого десятого претендента могла кого хочешь напугать, да и сама обстановка заставляла бледнеть и трястись чуть ли не каждого претендента на жреческий дар, а этот дворянчик и в ус не дует. Значит, либо знает нечто особенное, либо вообще подсадная утка, шпион, а то и вообще командир группы захвата.
Сильва настолько этими мыслями прониклась да разволновалась, что собралась давать минерам сигнал тревоги по «общаку». Она даже встала для этого, словно для перемены позы, но в этот момент и заметила разыскивающего их Курта. Пока махала ему рукой, высмотрела и Петра. Вскоре ребята присоединились и к трапезе, и к разговору. Но успели заметить, как Джакомо с удивлением посмотрел на их совершенно пустые заплечные мешки. Заранее договорившаяся с соратниками и умеющая прямо по ходу любого разговора вести нужный диалог Сильва сразу намекнула о причине такого удивления:
– Наш попутчик утверждает, что подобные передачи для жрецов монолита запрещены. А вы ведь вручили без трудностей?
– Конечно, – обрадовался Петр. – Нас еще и благодарили от всей души.
– Да и вообще, наше дело маленькое. – Курт старался говорить солидно и строго. – Одни жрецы нам дали задание, другие нашу добровольную помощь оценили. А все остальное – не нашего ума дело.
Дальше четверка магириков утоляла свой аппетит почти молча. Лишь изредка перебрасывались ничего не значащими фразами. А когда подкрепились, дворянин стал подниматься первым:
– Спасибо за угощение и прекрасную компанию, но я все-таки поспешу.
При этом он совершенно не подозревал, что женщина уже давно условными жестами передала своим попутчикам все недавние подозрения и основные выводы о нем: «Очень опасен! Много знает! Желательно его придержать и оставить возле нас. Отходить надо вместе!»
Курт довольно незаметно, но точно показывал оставшееся до начала диверсии время. Это дало возможность Сильве растянуть процесс прощания до точно выверенной черты. Да еще и минута осталась для экспресс-допроса. Пока ребята собирали остатки еды в мешки и устраняли после себя по привычке любые следы, она довольно доверительно стала советоваться с дворянином по поводу их дальнейших движений:
– По традиции здесь полагается искупаться в теплых водопадах и даже немного поспать. И только потом идти на предритуальную исповедь. Но, судя по вашей уверенности, лучше вершить все дела сразу. Как посоветуете: идти с вами или отправиться в купальни?
– Даже не знаю, – с деликатной вежливостью отвечал мужчина. – Вам ведь спешить некуда, это у меня огромные семейные проблемы. А времени до родов совсем мало осталось.
Он выкладывал это с таким доверием и переживанием, что теперь уже и минеры твердо уверовали: перед ними человек, который все досконально просчитал. Он даже не сомневался, что станет жрецом и ничего плохого с ним не случится. И те три дня, которые обычно отводят новообращенным для поверхностного обучения лечебной магии, он тоже учитывал. Оставалось лишь удивляться, как это он решил бросить на произвол судьбы своего коня-красавца. Ведь по логике вещей временные компаньоны его снаружи долго ждать не будут. Что и решил выяснить Петруха, изобразив на своем лице дружеское участие и самую теплую доброжелательность: