Жить в рамках от телевизора, прячась за пожёванной газетой – такой мне казалась взрослая жизнь. А жизнь она не такая. Вот в книгах Достоевского жизнь! Бьёт ключом, обжигает, заставляет нервно перелистывать страницы.
– Ну их к чёрту! – всё повторяла я свои слова. До речки оставалось всего ничего. Ночью холод объял наш городок. Лёд уже должен был встать. Мне хотелось в это верить.
Даже здесь стояла какая-то церквушка. Много их рассыпано по городу. И на нашем районе парочку можно насчитать. Обычно я стараюсь их не замечать, но сегодня маленький храм выглядел как-то неестественно. Никого не было, только уборщик, что жёг листья и прочий мусор в железной бочке.
Может это запах дыма так на меня повлиял? Церковь и церковь, ничего в ней особенного нет. Странно, что народу не видно. А так – скукотища.
Тут уборщик повернулся ко мне и улыбнулся. На нём была тонкая и заношенная коричневая куртка, ноги обхватили зелёные рабочие штаны.
Он махал мне рукой и улыбался своим бородатым лицом. Его светлые волосы горели на солнце. Этот человек показался мне странным. Может и не уборщик это, не знаю. Поди священник переоделся в рабочую одежду и воркует тут сам с собой.
Я пошла дальше, мне уже хотелось почувствовать свою отрешённость от мира. Стать границей между небом и землей. Странником в безбрежных землях. –Пфф-
Издала протяжный вздох своими губами. – Всюду они, покоя никакого не дождёшься – причитала я сама с собой. На обратном пути обойду этот храм стороной.
В моём кармане грелся коробок спичек. Мне тоже захотелось потом поискать картон или сухие пачки от сигарет. Устроить небольшое кострище за домом. Там всё равно никого нет. Холод и огонь, синее и красное – что может быть лучше в день зимних каникул? Игра цветов, борьба плюса и минуса, противостояние двух стихий.
Наконец спустилась на лёд и почапала по нему. –Скр- Лёд хрустел под моими ногами. Мысли уносили меня на страницы произведений Пушкина, навевали что-то из Баратынского:
«Легла волнистыми коврами
Среди полей вокруг холмов.
Брега с недвижною рекою
Сравняла пухлой пеленою»;
Я шла по льду, не смотря под ноги. –СКР- Забыв про мир вокруг себя. Хотелось немного помечтать, подумать о своём месте в мире. –СКР- О природе. –СКР! -
А потом я провалилась под лёд.
Синее и красное – синяя кромка льда и краснеющее в холодной воде тело. Я не могла выбраться на льдину сама. Руки скользили, одежда тянула вниз, тело начинало коченеть.
«Блеснул мороз, и рады мы
Проказам матушки-зимы».
В голове уже ничего не осталось, как и в моём теле. Ни мыслей, ни тепла, ни сил. Я барахталась руками в наледи, постепенно теряя сознание.
– Веришь мне? – мою правую руку кто-то схватил. – Тогда держись! – человек стоял на воде и тянул меня в свою сторону. У него была крепкая хватка, а на ногах были зелёные рабочие штаны. Больше я ничего не запомнила. Красный цвет застилал мне глаза. Я не понимала, что происходит. Ощущение собственного тела пропало. Глаза не могли ориентироваться в винегрете из красных и чёрных мазков. – Чирк- Тепло начало заполнять собой окружающее пространство.
Я увидела группу мальчишек, которые столпились вокруг своего товарища. Он дёргался и извивался у их ног. Из его рта шла пена и дорожка слюны. – Он типа демон! – говорили они друг другу. – Надо сваливать – предложил самый старший из них.
– Он не демон – произнёс тот самый уборщик, что жёг мусор на территории храма. – Просто ему плохо – он нежно повернул его голову на бок и начал ждать. Судороги прекратились. Бородатый человек снова заулыбался, его волосы поглощали солнечные лучи. Голова из-за этого светилась ярко-ярко. – Пойдём, я отведу тебя к маме – сказал он, протягивая запуганному ребёнку руку.
– Веришь мне?
Красный цвет продолжал давить на меня. Я не понимала, что это за чувство. Где я? Что со мной? – Чирк- Мне стало теплее. Тепло осыпало поцелуями моё замёрзшее тело.
В храме было тепло. Солнце освещало иконы, золотистыми лучами струилось в комнату. Игра света и тени завораживала. Я видела рой пылинок, ощущала степенный ход минутной стрелки.
Бородатый человек мыл чан из-под святой воды. Что-то напевал себе под нос. Выглядел он очень счастливым и знакомым. Где я раньше его видела?
В комнату ворвался поток холодного воздуха. Это старушка вошла в храм. Руки дрожали, но уверенно сжимали горлышко пластиковой бутылки. – Милок, а святая вода закончилась? – жалобно протянула она.
– Не поможешь бабушке? – свободной рукой она показала на своё сердце.