Я прочистил горло и посмотрел в сторону двери. Машина была здесь и ждала, простаивая на стоянке.
Гарри проследил за моим взглядом и глубоко вздохнул, прежде чем сказать:
— В любом случае, еще увидимся, хорошо?
Я кивнул, не зная, увижу ли я его когда-нибудь снова. И не зная, что буду делать без него.
— Да.
— Я горжусь тобой, сынок, — сказал Гарри, когда другой офицер сообщил мне то, что мы уже знали — что за мной приехало такси. — У тебя хорошая жизнь, понимаешь?
Я протянул руку, чтобы схватить его за плечо и сжать, чтобы он понял, что я это имел в виду, когда говорил:
— Спасибо, Гарри.
Затем, поскольку я не собирался больше прощаться, только не с ним, повернулся и прошел через двери, ворота и все то, что отделяло меня от внешнего мира в течение почти десяти лет. Потом сел в машину, впервые с тех пор, как был гораздо моложе, и назвал водителю адрес того дрянного многоквартирного дома, в котором когда-то жил с матерью.
Я смотрел, как исчезает из виду исправительная колония «Уэйуорд», и по мере того, как расстояние увеличивалось, странное, сокрушительное чувство тоски по дому все глубже оседало в моем нутре. Понимал, что должен был радоваться тому, что вышел на свободу, что уехал, и, наверное, в какой-то мере так оно и было. Но не мог ничего поделать с тем, что мне было грустно и более чем страшно от того, с чем я столкнусь на улице. Мир никогда не был очень добр ко мне, и я не ожидал, что он начнет это делать сейчас. Особенно теперь, когда у меня на спине была приклеена большая и толстая табличка с надписью «ОСУЖДЕННЫЙ ПРЕСТУПНИК», набранной жирным красным шрифтом.
Но я не собирался думать об этом сейчас. Не сейчас, когда у меня в сумке лежал подарок, и я был слишком взволнован, чтобы не открыть его.
Поэтому, разорвав бумагу, я обнаружил небольшой конверт, приклеенный к белой коробке. У меня перехватило дыхание, когда я отодвинул конверт и увидел, что держу коробку от долбанного айфона — то, что я никогда раньше не держал в руках, не говоря уже о том, чтобы владеть им
— Какого хрена, Гарри? — пробормотал я, нахмурил брови и вскрыл конверт руками, которые так сильно не тряслись с тех пор, как охранник впервые велел мне нагнуться и развести их.
Солджер,
Прежде чем ты начнешь думать, что это слишком экстравагантный подарок, позволь напомнить тебе, что ты теперь свободный человек, и я могу подарить тебе все, что, черт возьми, захочу. Так что прими его и двигайся дальше.
Кроме того, он активирован и оплачен. Так что об этом тоже не беспокойся.
Мой номер — единственный, который сейчас на нем. Используй его. Я сказал тебе, что не прощаюсь, и я это имел в виду. Если понадоблюсь тебе, я буду рядом, днем или ночью — не сомневайся.
О тебе заботятся, Солджер, и пока я рядом, ты никогда не будешь одинок в этом мире. Тебе всегда будет куда пойти. Помни об этом.
Гарри
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
НЕПРОШЕНЫЙ СЮРПРИЗ
Исправительное учреждение «Уэйуорд» находилось в двух часах езды от места, где я вырос, на южном побережье Коннектикута, и всю дорогу я проверял свой новый телефон, пока таксист вел назойливую светскую беседу.
— Ты был заключенным, да? — спросил он.
— Да, — ответил я, включив телефон и удивляясь гладкому и яркому экрану.
— И как долго ты сидел в тюрьме?
— Э-э… девять лет и несколько месяцев.
— Ничего себе. Что ты натворил? — Его глаза метнулись к зеркалу заднего вида и встретились с моими.
— Убил своего лучшего друга, — пробормотал я, нажимая указательным пальцем на иконку, похожую на телефон. На экране появился список избранного, и единственным именем в нем было Гарри.
Таксист пробормотал потрясенное: «Черт», — пока я с трудом отправлял сообщение своему единственному живому другу.
«Я только что избавил себя от двух неловких часов светской беседы», — напечатал я с торжествующей ухмылкой, когда водитель включил радио погромче. — «Кстати, спасибо за телефон. Знаю, ты не хочешь, чтобы я говорил, что тебе не следовало этого делать, но, блин, не следовало».
«А я тебе сказал, чтобы ты не волновался», — почти сразу же ответил Гарри. — «Надеюсь, ты не слишком напугал водителя. Сообщи мне, когда доберешься до дома».