Я покачал головой и обхватил себя за шею.
— Нет, не совсем. Хотя иногда я чувствую себя солдатом из-за всего того дерьма, через которое мне пришлось пройти.
— Например?
Ной задавал больше вопросов, чем кто-либо из тех, кого я когда-либо встречал.
— Ну, знаешь, просто…
— Эй! У тебя есть кот? — резко оборвал меня Ной, сменив тему разговора, когда поспешно поднялся по ступенькам и присел перед дверью.
— Ну… да… ну, — я почесал в затылке, — полагаю, вроде того.
— Ты полагаешь? — спросила Рэй, забавляясь. — Как можно не знать, есть ли у тебя кот?
— Он типа усыновленный мной, — смущенно ответил я. — Я принес его в дом примерно неделю назад после того, как нашел его здесь, когда шел снег, и он вроде как решил не уходить.
Рэй улыбнулась, и мой желудок споткнулся сам о себя, совершив сальто.
— Он милый, — сказала она, не отводя от меня взгляда.
— Он хороший парень, — ответил я, не зная в тот момент, говорю ли я еще о коте или нет.
— Как его зовут? — спросил Ной, давая котенку обнюхать свои пальцы через сетку.
— Э-э… я пока зову его Элевен8.
Рэй задумчиво хмыкнула, и я вопросительно поднял бровь.
— Парень с интересным именем назвал бы своего кота не менее интересным именем, — сказала она, изучая меня с самым любопытным блеском в глазах.
— Наверное, мне нравится, э-э… поддерживать интерес, — неловко ответил я, за чем последовал смешок, который был таким же, если не более, неловким.
«Что, черт возьми, происходит?»
«Мы… флиртуем?»
Я уже давно ни с кем не флиртовал. Черт, да я вообще давно не общался с представителями противоположного пола, особенно с теми, кто, похоже, был в моей возрастной категории. Рэй была красива, с россыпью веснушек на носу и в свитере, таком же мягком на вид, как и ее волосы.
Но у ребенка был отец, и я мог только предположить, что этот отец состоял в отношениях с этой женщиной. Поэтому все, что могло произойти, нужно было прекратить.
— В общем… — Рэй наклонила лицо вниз, скрывая улыбку и — может быть, она покраснела? — Ной, мы должны приготовить обед и позволить Солджеру вернуться к тому, что он делал.
Ной быстро вскочил на ноги, заставив Элевен отпрянуть подальше.
— А Солджер может пообедать с нами?
Глаза Рэй метнулись к моим со смесью паники и нерешительности.
— Ну…
— Я должен вернуться к этому, — сказал я, жестом указывая на лестницу. — Но спасибо, Ной. Может быть, в другой день.
— О. Хорошо.
Ребенок выглядел совершенно раздавленным, и мне стало не по себе. Но его мама выглядела облегченной, когда начала идти в обратном направлении к своему дому.
— Пойдем, малыш, — сказала она. — Было приятно познакомиться с тобой, Солджер.
— Да, мне тоже, — улыбнулся я ей дружелюбно и с надеждой. — Увидимся, Рэй.
И так и было.
Я заметил, что каждый вторник Рэй и Ной приходили в «Фиш Маркет» за продуктами. И каждый вторник Ной подходил, чтобы поболтать со мной, где бы я ни убирался или расставлял товары на полках, пока его мама делала покупки. Казалось, Рэй не была в восторге от того, что он пренебрегал помощью, пока разговаривал со мной, но и не казалась обеспокоенной этим. Не так, как все остальные.
— Не могу поверить, что ты позволяешь своему сыну разговаривать с ним, — услышал я слова одной женщины. — Ты же знаешь, что он преступник?
— Многие люди — преступники, Шейла, — ответила Рэй, ничуть не смутившись. — Но это не значит, что все они плохие.
— Я говорю не о паре ночей в тюрьме, Рэй. Он просидел в тюрьме десять лет.
«Вообще-то, это было чуть меньше десяти лет, Шейла, но кто считает?»
Однако меня поразило то, что Рэй не просто ответила этой женщине — она защитила меня. И пока Ной ходил за мной по пятам, а его мама разрешала ему, не позволяя другим говорить ей обо мне гадости, казалось, что на моей стороне еще два человека. Это было приятно, и вторник стал моим любимым днем.
Так было до того вторника, когда мне исполнился тридцать один год. Это был мой первый день рождения в обществе и десятилетняя годовщина со дня моего ареста. Гарри позвонил, чтобы поздравить меня с праздником, и спросил, не хочу ли я зайти к нему в выходные на ужин. Я оценил это, но не мог сказать, что у меня было настроение праздновать. Потому что все, что я мог делать, — это думать о Билли. Когда просыпался, когда завтракал и когда одевался на работу… я думал о Билли.
И продолжал думать о нем во время быстрой поездки на велосипеде на работу, и продолжал думать о нем, когда ударился головой о вывеску «Продукты» не один, а три раза в течение дня.