— Ты помнишь ту ночь, когда мы впервые встретились?
— Конечно.
— Ты заставил меня пообещать, что я никогда не вернусь в «Яму».
— Я знаю.
— И я сдержала это обещание, — она оторвала глаза от моей груди, чтобы пригвоздить меня к месту своим измученным взглядом, — но ты забыл, что я все еще продолжала жить в том городе.
Если Рэй не могла слышать мое сердце раньше, то не могло быть и речи о том, что она не услышала его сейчас. Я плотно сжал челюсть до скрежета зубов, когда посмотрел на нее сверху вниз, сразу же придя в ужас от того, что должно было произойти дальше в этой части истории ее жизни.
— Наверное, это их разозлило…
— Кого это «их»? — пробормотал я.
— Сета, его друзей… ну, ты знаешь, Леви.
Звук, вырвавшийся из глубины моей груди, соперничал с рычанием, когда я оторвал от нее взгляд и уставился в потолок.
— Чертов Леви…
— Да, эм… ты им не нравился, Солджер.
— Ясен хрен.
— Нет, — сказала Рэй резко и отчаянно. — Ты им действительно не нравился. Им не нравилось, что ты встал у них на пути, крал их бизнес, вмешивался в то, что тебя не касалось, а когда ты помешал Сету… — ее дыхание дрогнуло, — сделать то, что он собирался сделать…
Я все еще слышал ее крики. Все еще видел, как она боролась около дерева. Выражение паники и слепого отчаяния в ее глазах. То, как Рэй боялась меня, даже после того, как я увел ее от него, то, как она думала, что я хочу ее для себя. Как вещь, которой можно владеть и которую можно сломать.
Теперь я видел этот страх в ее глазах. Но он не был направлен на меня, несмотря на то, что она смотрела вперед, прижав руки к моей груди.
— Он знал, где я живу, и взял то, что хотел, — прошептала она.
И вот так девушка, которую я спас, превратилась в девушку, которую я подвел.
Еще одно имя в списке.
— Нет, — сказал я, качая головой. Не желая верить в то, что это правда.
Я не хотел слышать о том, что произошло, и в то же время желал узнать все до мельчайших подробностей. Хотел, чтобы Рэй пронзила мою кожу той пыткой, которой ее подвергли. Хотел, чтобы это было зашито в моем сердце. Я хотел, чтобы это стало концом меня, только чтобы это не стало концом ее.
— Это был всего лишь один раз, — быстро сказала она, несмотря на то, как сильно дрожали ее руки на моей рубашке.
— Да, но ведь это было не совсем так, правда? — разозлился я, хотя не хотел этого. Мой гнев не предназначался для нее.
Ее дыхание стало прерывистым, когда Рэй заколебалась, прежде чем быстро покачать головой.
Тогда я произнес слова, которые она не хотела произносить:
— И он отец Ноя.
И надеялся, что Рейн скажет, что я ошибаюсь. Надеялся, что она скажет, что я неправильно понял и что Ной был сыном кого-то плохого, но не такого плохого. Но Рэй не могла доставить мне такого удовольствия, потому что это была бы ложь.
Она сжала зубами нижнюю губу, ее пальцы едва заметно дернулись на моей груди, и у меня свело желудок. Потребность в рвоте пронеслась по мне, как товарный поезд, и я отвернулся, делая вдох за вдохом, надеясь подавить нарастающую ярость, пока не разрушил что-то важное.
— Я думал, что спас тебя, — прошептал я, понимая, как глупо и жалко это звучит сейчас.
Господи, каким же идиотом я был, если верил, что, защитив ее однажды, предотвратил все плохое в ее жизни? Тринадцать лет. Тринадцать долбаных лет прошло с той ночи, и если моя жизнь почти десять лет была однообразным циклом, в котором ничего особенного не происходило, то ее — нет. Дерьмо случилось. Много.
И в этом была моя вина.
Было бы все по-другому, если бы я просто не вмешивался? Смог бы жить в ладах с собой, если бы просто стоял в стороне и позволял этому происходить, игнорируя ее, как и все остальные придурки в ту ночь?
— Солджер, нет, — возразила Рэй, потянувшись рукой к моему лицу и вернув мои глаза к своим. — Ты спас меня. Был рядом со мной в ту ночь, когда никто другой даже не взглянул на меня. Ты был моим героем. И показал мне, что в этом мире есть хорошие парни, и я никогда не забывала об этом. Я никогда не забывала тебя.
Я пристально смотрел ей в глаза, не желая понимать, как эта женщина пережила столько страданий и при этом смотрела на меня с такой надеждой. Как она не сломалась после всего этого? И как могла продолжать снова и снова смотреть в глаза этому человеку? Как могла смотреть в глаза своему сыну — плоду ее постоянных мучений?
«Боже, как мне стыдно».