Она намекала на то, что я был романтичным, и я фыркнул.
— Я бы тоже не сказал, что романтик.
Улыбка Рэй вернулась, она посмотрела на цветы, потом на меня, и в ее глазах появился новый, совсем другой блеск.
— Возможно, ты этого не замечаешь, — сказала Рэй, поворачиваясь к открытой двери. — Но я вижу.
Я последовал за ней.
Я думал, что пойду за ней куда угодно.
Мы могли бы поехать в ресторан на ее машине, но решили пройтись пешком.
Я знал, что Рэй — это всего лишь прозвище, но, прогуливаясь рядом с ней, когда солнце освещало золотистые пряди в ее золотисто-каштановых волосах, в моей голове звучала старая, знакомая мелодия.
«Ты — мое солнышко, мое единственное солнышко…»
Это напомнило мне о маме, но еще больше это напомнило мне о ней. О Рэй. О прядях в ее волосах, таких же ярких, как лучи солнечного света, отбрасывающие тени на мир вокруг нас.
Все махали ей, когда мы проходили мимо. Все улыбались. Они смотрели на нас с нежностью, и я пытался представить, что они думали, видя нас вместе.
«Что она в нем нашла? Она могла бы выбрать намного лучше. Почему она опустилась так низко?»
Но… нет, наверное, нет. Их улыбки были слишком искренними, слишком обожающими.
«Посмотрите на них. Наши маленькие неудачники, которых свела вместе более добрая судьба, чем та, что была у них до этого. Они сделают друг друга лучше; они уже сделали это».
Затем, в порыве уверенности, наклонился и взял ее за руку. Из-за разницы в росте это было немного неловко, но быстро переросло в нечто более приятное, когда я переплел наши пальцы и крепко сжал, пока мы продолжали идти к ресторану.
Никогда раньше не держал девушку за руку вот так, и с сердцем, которое билось слишком громко, чтобы заметить, что кто-то из зрителей ахнул или захихикал, я надеялся, что Рэй не отпустит руку. Ее пальцы приятно чувствовались между моими, ее ладонь, мягкая и маленькая, хорошо прижималась к моей. Идти рядом с ней, словно мы были настоящей парой в мире, было комфортно и тепло, как от солнечного света. И, Боже, я молился, чтобы ее не смутила моя смелость и она не отпустила меня.
И я с радостью могу сказать, что она этого не сделала.
Когда мы добрались до ресторана, нас усадили в самом конце. На мгновение я усомнился в мотивах официантки, прищурив глаза. Может быть, она пыталась успокоить других посетителей изолировав преступника? Может быть, официантка сама не хотела, чтобы я был виден с ножом для стейка? Но, разложив на столе меню, она подмигнула Рэй и сказала, что это самый приятный столик в этом заведении.
— Здесь гораздо тише и романтичнее, чем вон там, — сказала официантка, толкнув плечом мою спутницу. Затем она посмотрела на меня, ее улыбка сияла ярче, чем любой свет в этом месте. — Приятного вам ужина, ребята.
Может быть, пришло время мне перестать предполагать, что все думают обо мне самое худшее.
— Вы друзья? — спросил я, отодвигая стул Рэй — ведь именно так поступают парни на свиданиях, верно?
Она села, кивнув.
— Она часто приходит в библиотеку. Она учится на преподавателя.
Я занял место напротив нее и открыл меню.
— Каким учителем?
— Думаю, английского языка.
Образ миссис Хендерсон всплыл в памяти, затуманив мой взгляд на список закусок и напитков. Насколько я помнил, она была единственной учительницей, которая мне нравилась, единственной, кто заботился обо мне. Возможно, в моей юности было больше, но это было не то время в моей жизни, когда это имело значение. Тогда мне нужна была доброта, нужно было сострадание, и она дала мне его — даже если в тот момент это прозвучало глухо.
Потом я вспомнил, что Рэй училась в той же школе, и спросил:
— У тебя была миссис Хендерсон в старших классах?
Она улыбнулась, мгновенно вспомнив.
— О Боже, да! Вот это да! Да… Я не вспоминала о ней целую вечность. Она была такой милой.
— Была, — согласился я. — Я был в нее влюблен по уши. Но думаю, что отчасти это было потому, что она была так добра ко мне, когда никто другой не был.
Рэй мрачно кивнула. Ее меню по-прежнему лежало на столе перед ней, не тронутое. Я был в центре ее внимания. Было приятно чувствовать себя таким важным, и мне хотелось, чтобы Рэй чувствовала то же самое.
Поэтому я отложил меню и сказал:
— Она — дочь Гарри. Я когда-нибудь рассказывал тебе о Гарри?
Рэй и Гарри еще не были официально представлены друг другу, но знал, что она должна была заметить старикашку, который приходил ко мне раз или два в неделю с тех пор, как я переехал. Его визиты были частыми, и я был уверен, что упоминал о нем достаточно, чтобы Рэй уже запомнила его имя.